Из глубины веков доходят до нас утопические мечты об идеальном обществе, где граждане без всякой подсказки выбранной или назначенной власти мирно живут сообразно своим вкусам и интересам, без лишений сопрягая труд с отдыхом. По мере развития цифровых технологий подобные идеи, основанные на всеобщем согласовании мнений, понемногу движутся в сторону их реализации, несмотря на все разнообразие интересов и запросов. Но до какой степени оправдано предположение о принципиальной конечности направлений развития? Возможно ли достижение консенсуса с минимумом принуждения и отвечающего нуждам и чаяниям всех? Попытки разобраться в этом вопросе, не отметая его сразу как анархо-социалистическую утопию, и оценить возможности естественной сегментации общества и согласования интересов всех его членов приводят нас к понятию масс.

Население должно участвовать в формировании и реализации власти – эта традиция, идущая как минимум от французских просветителей, в последние несколько десятилетий закрепилась и институционализировалась, несмотря на продолжающиеся дискуссии относительно предпочтительных форм политических режимов. Формы участия варьируют от прямой демократии (с выносом широкого спектра вопросов на референдум, как в Швейцарии, или коллективным написанием Конституции, как в Исландии) до плебисцитарных моделей [Фёдоров, 2010], жестко лимитирующих объем политического пространства вплоть до ликвидации политического процесса как такового [Patrushev, Pavlova, Filippova, 2013], где демократическим процедурам отведена роль ритуала, демонстрирующего опору на «большинство». Принято считать, что общий вектор политического развития направлен в сторону демократизации, предполагающей повышение участия масс, а сам процесс перехода от имитации демократии к ее развитым формам называют консолидацией демократии [Transitions from authoritarian rule, 1986].

Анализ форм участия в подобном процессе различных слоев населения может быть продуктивным с позиций метафоры «масса», когда рассматриваются не интересы искусственно выделенных групп (наподобие «среднего класса»), а интересы «среднего человека» или массы «средних людей» (как это было принято во времена Кетле, Фейербаха и Маркса). Метафора массы интуитивно индуцирует целый ряд физиологически и эмоционально насыщенных образов и атрибутов [Lаkоff, Jоhnsоn, 1980]. В связи с этим нам представляется интересной попытка выделить существенные аспекты явлений, связанных с данной метафорой и практикой ее иcпользования.

Через определение «массовый» сегодня описывается широкий спектр процессов: массовая культура, массовое потребление, массовое участие, – а понятие «массовая политика» возвращается в публичный дискурс.

Частое употребление понятий «масса» и «массовое» девальвирует смысл этих понятий, подобно тому как девальвировано понятие «социальный», и мешает продвинуться в возможности оценки интересов разных сегментов общества и достижении консенсуса. В итоге нередко формулировкой таких интересов занимается власть (легитимность которой при низком уровне участия в выборах становится условной), порой присваивающая себе мандат на далеко выходящие за пределы ее компетенции деяния.

Именно поэтому анализ понятия массы и ее атрибутов, позволяющий осуществить сегментацию интересов и нужд населения, представляется нам необходимым этапом для перехода к осуществлению массовой политики. Индуцируемый такой задачей переход от уровня индивида на обобщающий уровень предоставляет потенциальную возможность увидеть более общие черты происходящего. В настоящей статье сделана попытка структурно посмотреть на некоторые массовые процессы.