Опыт мировой войны делает актуальным аргумент экономической самодостаточности, который, впрочем, фигурировал уже в довоенное время. Говорят: успешно выстоять в войне может лишь то государство, в котором обеспечение всеми товарами, необходимыми для ведения войны и для продления жизни нации, не зависит от поставок со стороны. Когда речь заходит об обороне страны, все остальные соображения должны отойти на второй план. Поэтому в будущем торговая политика должна быть нацелена в первую очередь на равномерное распределение работы между добычей всех видов полезных ископаемых и всеми отраслями промышленного производства.

То, что было сказано выше о недостижимости целей торговой политики, ни в коей мере не смутит приверженцев ярко выраженного коллективизма. Они будут возражать, что, для того чтобы препятствовать сокращению населения, можно запретить эмиграцию. Неважно, если народ, которому в ходе истории досталась в качестве места обитания небольшая, скудно одаренная природой территория, должен жить беднее, чем другие, более удачливые, народы. Нравственные ценности и военные доблести сильнее процветают в бедности, чем в достатке. Возникает новый идеал народа, который во всех своих действиях, и прежде всего в сфере экономики, учитывает возможность войны на истощение.

Но в этой аргументации содержится большая ошибка. В ней не учитывается то, что на войне важную роль играет качество тылового обеспечения и вооружений, а не только их наличие или отсутствие. Народ, вынужденный создавать средства ведения войны при менее благоприятных производственных условиях, выступит в поход хуже накормленным, снаряженным и вооруженным, чем его противники. До определенной степени подобная материальная неполноценность компенсируется личными качествами. Но существует предел, преодолеть который не помогут никакая храбрость и самоотверженность[15].

Спокойно смотреть в будущее может <только> тот народ, который обладает пригодной для поселения территорией такого размера и с такими естественными условиями производства, которая позволит этому народу в обозримом будущем размещать растущее население внутри границ страны, не достигая перенаселенности. (О перенаселенности страны мы говорим в том случае, когда она населена более густо, чем как она была бы населена при полной свободе передвижения по всему земному шару.) Это относится в равной мере и к большим, и к маленьким народам. Но политические последствия такого положения будут для больших народов другими, нежели для маленьких: если их будущее надежно, надежна и их ключевая позиция на мировой арене.

В начале XX в. мы видим три мировых державы, далеко превосходящие другие страны и по территории, и по численности населения: Англия, США и Россия. В каждой из этих стран предпринимались попытки с помощью торговой политики изменить разделение труда в свою пользу. В каждой из них представление об автаркии превращается в национальный идеал. И исторические события давно минувших дней – передел поверхности Земли, каким он был в XVII–XVIII вв., – позволяют воплотиться этому идеалу в жизнь.

Проще всего дела обстоят в России. Еще недавно Россия была огромной аграрной страной с почти отсутствующей промышленностью, с незначительным, но все же быстро растущим спросом на промышленные изделия. Высокие промышленные протекционистские пошлины в некоторых случаях помогли возникновению промышленности, в некоторых – лишь ускорили его. Народ России является счастливым обладателем большой части поверхности Земли, наделенной превосходными условиями для развития производства. Русскому народу не угрожает в обозримом будущем перспектива быть вычеркнутым из списка больших народов. Его сыны могут оставаться в стране, в которой достаточно места для гораздо более многочисленного населения.