– А что если за следующие двести лет я поумнею? И уже смогу адекватно существовать? Ну, без риска неожиданно умереть? – мне всегда говорили, что я оптимист, и сейчас было самое серьёзное испытание для этого оптимизма.
– Это статистически маловероятное событие я не могу его учитывать в прогнозах это противоречит твоей биологической природе.
– А с чего ты взял, что если не будешь существовать, то нанесешь кому-то этим вред? – вопросы показали себя лучшей тактикой, чем мольбы о пощаде.
– Это статистический риск я обязан его исключить.
– А, ну да... Я это, помогать готов, что надо делать? Друг должен спасти друга!
– Ты должен принять вертикальное положение сделать два с половиной шага к столу вступить в права собственности на подарок это укрепит нашу дружбу.
Ага, там же на столе лежало что-то с бантом.
– А ты заранее знал, что он понадобится? – я осторожно поднялся с пола. Ничего не болело и это малость смущало.
– Я высоко оцениваю свою способность к коммуникации с биологическими разумными существами так как обладаю мышлением на четыре порядка быстрее чем обладаешь ты человек я настолько разумнее тебя насколько ты разумнее этого стола встань получи свой подарок ты испытываешь острый приступ счастья.
Я острого приступа счастья, разумеется, не испытывал. Но коробку открыл. В картонной коробке, точно посередине, лежала еще одна маленькая коробочка, черного цвета.
– И что это?
– Нейронный церебральный имплант он устанавливается на место среднего уха благодаря чему примитивный мозг человека имеет возможность погружаться в виртуальную реальность и управлять другим человеком с подобным имплантом управлять сложными кибернетическими системами как своим телом а также делать дополнительные расширения в виде внешних сложных кибернетических имплантов в данный имплант загружена лицензионная версия симуляции под названием оргия в точке Лагранжа ты испытываешь острое чувство смущения и возбуждения.
– Ага, спасибо, я типа очень счастлив, прям, сука, готов заплакать, разумеется, от счастья, – нет, я и правда хотел плакать, не каждый день безумный ИИ берет тебя в рабство, а потом дарит продвинутый секс-имплант.
– Слезы являются высшим проявлением счастья я рад что мой подарок тебе понравился этот имплант позволяет тебе управлять одним из аварийных челноков челнок хранится в технической части циклера и позволяет совершать короткие перелеты благодаря метановому двигателю и солнечному парусу по моим расчетам этот имплант позволит тебе сохранить ясность рассудка даже при многолетней изоляции без социума.
– Циклера? – я уточнил смутно знакомое слово.
– Космическая станция в которой сила тяготения достигается путем вращения вокруг неподвижной оси называется циклером мы находимся в двухсекционном циклере общей массой сорок пять метрических гигатонн производства лунной верфи модель поколение сорок пять.
Понятно, это он так по-умному называет наш перелети-город. Да уж, речевой модуль у этого искина – редкое дерьмо. Хотя может он просто экономит ресурсы. Не то чтобы я вообще в этом хоть как-то разбираюсь.
– Ага, типа это, спасибо, я стал значительно умнее и все такое, а что мне делать с этим имплантом?
– Теперь ты должен добраться до медицинского центра и установить имплант после чего мы сможем покинуть станцию разрешаю приступать к выполнению миссии.
– А какой технологической эпохи этот имплант? – уточнил я без особой надежды.
«Технологическая эпоха» — это то, благодаря чему наша цивилизация не распалась на отдельные изолированные анклавы. Так говорил мой дедушка, верить ему, конечно, нельзя, ведь человечество и так существует в виде отдельных анклавов, и эти анклавы друг с другом не слишком контактируют. Только вот ресурсы планеты с населением под триллион несоизмеримы с возможностями отдельного циклера-анклава. Понятно, что все передовые разработки появляются в самой заселенной части системы. Соответственно, каждый анклав в момент создания получает технологии согласно той эпохи, в которую этот самый анклав был создан. Барселона-17 в свое время получила девятую технологическую эпоху. А на Земле, если верить родителям, уже царила тринадцатая.