– Как я рада тебя видеть! Как Клавдия Петровна – разрешила тебе здесь пожить?

– Да, выделила мне среднюю комнату. Платить столько же, сколько и тебе.

– Ух, и заживем! – дочь была искренне рада. – Ты отдохнешь как следует, мы с тобой походим по злачным местам, оторвемся на славу!

– Подожди-ка! – Галина осторожно вытащила из внутреннего кармана пачку денег. – Куда бы это спрятать?

– Однако! – Влада некрасиво выпучила глаза. – Это откуда?

– А это наша Мурка, – с грустной иронией ответила мать. – Пришлось ее продать. Она чистопородная, за ней особый уход нужен. А кто за ней из наших мужиков следить будет? Продала хуторянам. Вроде хорошие люди.

Влада расстроено пошмыгала носом.

– Бабуля недовольна будет. Она эту телку для нас от сердца оторвала. – Заметив, что мать виновато потупилась, бравурно воскликнула: – Ну да все нормально! Но деньги прятать не надо. Их надо в банк отнести и счет открыть. И банковскую карту выпустить, чтоб жить было удобнее.

Галина испугалась.

– Не умею я с картами обращаться. Да и страшно мне – постоянно же говорят про кражи с карт, вдруг украдут?

– Мама, раньше, в докарточные времена, налички из сумок и карманов крали куда больше. И не волнуйся, я тебе все расскажу и покажу. Сейчас наличку дома держат только отсталые ничего не соображающие пенсионеры.

Галина хотела признаться, что она и есть самая отсталая, хоть и не пенсионерка, но в комнату деликатно постучала хозяйка и позвала Владу для приватного разговора. Что за приватный такой разговор, Галина не знала и напряглась. О чем таком они говорят? Узнать хотелось, но не подслушивать же?

Минут через десять Влада вернулась. На вопрос матери, о чем она беседовала с хозяйкой, та ответила:

– О тебе, мама. Клавдия Петровна сказала: ты милая и душевная, сейчас таких светлых людей очень мало и что с тобой тепло. Я, кстати, тоже так считаю.

Галина озадаченно заморгала. Это она-то милая? Она самая обыкновенная. Хотя ее одноклассницу Катьку постоянно называли милой, просто чтоб не говорить «некрасивая». Если только в таком смысле «милая». И какое от нее тепло, она же не батарея и не печка? Непонятно. Ну да ничего плохого сказано не было, уже хорошо.

– Клавдия Петровна очень умная и опытная, – восторженно продолжила дочь, – она людей насквозь видит! – на это явное преувеличение мать только недоверчиво покачала головой. – Просто она старается думать обо всех только самое лучшее, до тех пор, пока не убедится в обратном.

– Это ты к тому, чтоб я думала, будто я тепленькая такая грелка? – натужно засмеялась Галина.

– Ты не грелка, ты солнышко! – серьезно возразила Влада. – Но нам стоит прямо сейчас пойти и открыть счет. Тут рядом отделение Сбера есть, давай туда сходим.

Они вышли на улицу. Перед домом росли яблони, почти потерявшие листву. В палисаднике забитые мощными сорняками чахлые цветочки уже замерзли, побитые ночными заморозками, но еще упорно стояли, олицетворяя жажду жизни. Галина осуждающе поморщилась. Неужто во всем огромном доме не нашлось никого, кто бы прополол бедный цветник? Нет, все-таки горожане очень странные люди.

Сбербанк оказался на углу соседнего дома. Внутри зелень была повсюду – и оформление зала, и костюмы операторов, и даже косыночки на их шеях – все было выдержано в зеленых тонах.

– Изумрудный город в миниатюре, – тихонько фыркнула Влада.

Галина вспомнила, как в детстве читала всем детям по очереди «Волшебника Изумрудного города». Дальше этой книжки дело не шло, времени не хватало, но зато содержание запомнилось крепко.

Стало весело, и мандраж прошел. Открыли они счет легко и быстро – клиентов здесь почти не было. Может потому, что до конца рабочего дня оставалось еще несколько часов.