– И станешь ты грозным генералом, а я генеральшей, – промурлыкала убаюканная в сильных объятиях мужа Оксана. – Олежек, какой же ты все-таки у меня замечательный… Хоть и упрямый.

Олег тихо вздохнул. Любимая, знала бы ты, каких трудов стоило создать этот душевный уют… Хотя многие завидовали ему, считали везунчиком, еще бы – классный летчик, сумел «устроиться в жизни», бывал в загранкомандировках, живет в свое удовольствие… Единственное, в чем ему повезло, так это в людях. Постоянно на его нелегком жизненном пути встречались те, кто ценил не показную мишуру, а дело. И где все остальные «паркетные» генералы и начальники видели в Олеге Щербине источник неприятностей, эти немногие сумели разглядеть сильную, целеустремленную личность. И помогали ему, чем могли.

Олег Щербина отличался прямодушием, которое часто выходило ему боком. Трудно нормальному человеку жить в стране, превращенной в морально убогую колонию «звездно-полосатых» штатов. В большинстве людей убили мечту, здесь ценилось только одно – «бабки».

Он хотел летать – на него смотрели как на идиота. Он осмелился иметь свое собственное мнение, отличное от других, – и толпа посредственностей сделала его посмешищем, не понимая, что смеется над собой. Олег, чтобы не слышать этих насмешек, слишком рано замкнулся в себе. Книги стали его лучшими друзьями. Нет, он не стал «ботаником» или книжным червем. Но он слишком рано понял, что в этом мире нужно быть сильным, записался в секцию карате, занимался упорно и в старших классах не раз использовал «искусство пустой ладони» против тех, кто привык все решать кулаками.

Нужны были деньги на полеты и прыжки в аэроклубе – Олег подрабатывал на стройке, а по ночам писал рефераты и делал переводы.

И все-таки он поступил в Харьковский университет Воздушных сил имени Ивана Кожедуба на авиационный факультет. Хотя это оказалось не так уж и сложно, ведь вместе с ним поступило всего четыре человека – делать карьеру офицера в государстве кривых зеркал, где более всего ценится показуха и лицемерие, – занятие бессмысленное. Но он и тут не сдался.

Топлива на полеты отпускали – слезы. И он снова пошел работать, чтобы наскрести деньги не на еду, нет – на драгоценный, в прямом смысле слова, керосин. Подготовку на L-39 он сдал досрочно. На третьем курсе начали осваивать программу боевого применения на истребителе МиГ-29. Курсантам дали «аж»… четыре провозных полета на учебно-тренировочной «спарке» МиГ-29УБ. Командование украинских «Повитряных сил» ввело еще одно «новшество» – конкурсный отбор для курсантов, желающих пройти полный курс обучения на МиГ-29, а требования выставили такие, что и бывалые инструкторы за головы хватались. Естественно, со всех курсов института туда попали всего восемь человек – «мальчики-мажоры» в погонах – сынки генералов и прапорщиков «незалежной» армии – и курсант-отличник Щербина. Программу на МиГ-29 он вылетал «от А до Я».

С распределением ему повезло – попал служить в Миргород на истребители Су-27, переучивался уже в полку. Но опять же топлива выделяли, как выразился один из летчиков, «только на рулежки». А после трагедии в Скнилове, когда во время проведения авиашоу на зрителей упал двухместный учебно-боевой Су-27, вообще полеты зарубили. Так теперь и служили – «равняйсь-смирно», а полетов – хрен да ни хрена.

Молодого старлея Щербину это не устраивало. Можно было, конечно же, уволиться, но он избрал другой путь и уехал по контракту в Эфиопию офицером-инструктором. Там он испытал такие «прелести», как тропическая лихорадка и дизентерия, его даже укусила какая-то местная змея, и он неделю пролежал в реанимации в горячке на грани жизни и смерти.