Как только за Веней захлопнулась дверь, Маркиз подтащил к стене складную стремянку и вскарабкался под потолок. Устроившись поудобнее на верхней площадке, он достал из кармана крошечное сверло и бесшумно ввинтил его в потолок. Внизу, у основания стремянки, Лола, изображая трудовой энтузиазм, старательно размечала рулон обоев.

Не успел Леня пропустить в отверстие тоненький световод с миниатюрной телевизионной камерой на конце, как от двери раздался подозрительный голос Софьи Сигизмундовны:

– А что это вы там делаете?

Вредная тетка смотрела на странный прибор в Лениных руках.

– Непременное условие качественной обработки потолка в наши дни, – мгновенно отрапортовал Маркиз, – это точное определение горизонтальных координат и высоты объекта а над уровнем моря. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Без точного определения невозможно высококачественное покрытие. Как вы видите, это трудная работа, требующая большой чистоты эксперимента, так что я попросил бы вас не нарушать герметичности помещения!

– Это в каком же смысле?

– В смысле закрыть дверь комнаты. Желательно с той стороны.

– Это что же творится? – Софья Сигизмундовна задохнулась от возмущения. – Это значит я в собственной квартире должна выслушивать такое хамство?

– Где вы видите хамство, мадам? – воскликнул Леня, свесившись со стремянки, как обезьяна с пальмы. – Я только хочу точно соблюсти условия технологического процесса, чтобы максимально полно осуществить ваши требования к качеству ремонта! Так что если вы непременно желаете присутствовать – это ваше неотъемлемое право. А то, что при этом качество будет несколько ниже – ну что ж, желание клиента – закон… Вот только еще один момент, о котором я должен вас предупредить… – и он сделал многозначительную паузу.

– Ну что еще? – недовольно осведомилась Софья Сигизмундовна.

– Вопрос профессиональной вредности… при этой работе мы пользуемся веществом «антикусин», которое может нанести вред человеческому организму. Оно способствует бесконтрольному размножению свободных радикалов. Мы с напарником к этому уже привыкли, – он покосился на Лолу, как ни в чем не бывало резавшую обои. – Мы кое-как справляемся с этими радикалами, а для неподготовленного человека это может иметь очень неприятные последствия…

Софья Сигизмундовна ничего не ответила и вылетела из комнаты, как пробка из бутылки теплого шампанского.

– Не даст она спокойно поработать, – одними губами прошептала Лола, покосившись на дверь.

Действительно, из-за двери доносился отчетливый шорох, выдававший присутствие там любопытной тетки.

Мужчина в аккуратном строительном комбинезоне вышел из подъезда в сопровождении напарницы. Консьержка при виде парочки встрепенулась и хотела было что-то спросить, но наткнулась на взгляд мужчины и передумала. В полном молчании трудящаяся пара прошла вдоль дома, свернула в переулок и села в машину – неброский серый «опель-вектра». Машина была не так чтобы дорогая, но в хорошем состоянии, и постороннему человеку было бы немного странно видеть простых работяг на такой машине. Им подошел бы скорее какой-нибудь старенький обшарпанный микроавтобус. Но в этот момент в переулке никого не случилось, кроме обычного полосатого помойного кота, который шел по своим собственным, чрезвычайно важным делам и только скользнул по машине равнодушным взглядом желто-зеленых глаз.

Всю дорогу Лола молчала, причем это не было умиротворенное молчание влюбленной после ласк или удовлетворенное молчание человека, отдыхающего после удачно выполненной работы. Лола молчала активно. Она наливалась злостью и едва сдерживала ее, эту злость, чтобы она не перелилась через край, как молоко, забытое на плите. Она нанизывала свои обиды на невидимую нить и следила, чтобы эта нить не порвалась.