Не обсуждая здесь меру логической или психологической корректности дидактических классификаций В. К. Дьяченко[2], обратим внимание на суть его главных тезисов:

• Дьяченко определяет обучение как общение («обучение— это специальным образом организованный процесс общения, в котором каждое поколение получает, усваивает и передаёт свой опыт общественно-исторической и практической деятельности»);

• поэтому в основу классификации форм обучения должна быть положена структура типов общения;

• задача школы— обеспечить обучение в разных организационных формах— таких, которыми охватываются все типы общения людей;

• результатом обучения в чём-либо может считаться способность ученика научить этому другого (а сам ход обучения должен постоянно предоставлять для этого возможность).

Конечно, «метод Ривина»– не единственный путь и не единственная философия, где в основе успеха— искусство налаживания общения детей и взрослых в ходе учёбы. Но он стал одной из ярких эмблем этого направления поисков и решений.

См. об этой истории, напр.: Вихман З. Опыт построения учебного материала для массового рабочего образования // Революция и культура, 1930. № 15–16; интервью с В. К. Дьяченко: «Дикий вуз» и проблема равных возможностей в получении образования / в кн. Дьяченко В. К. Реформирование школы и образовательные технологии. Красноярск-Новосибирск, 1999. (Эл. публ. на сайте kco-kras.ru)

См., напр.: Дьяченко В. К. Сотрудничество в обучении: о коллективном способе учебной работы. М.: Просвещение, 1991.

Теперь о втором «символе педагогической веры»: совмещении задач школьного обучения с производительным трудом (ему предан Василий Горбылев, главный союзник Андрея Бирюкова).

Снова перед нами и конкретная тема («школы-хозяйства»), и общепедагогическое мировоззрение, ищущее ключи к успеху в продуктивных трудовых усилиях и опыте делового сотрудничества школьников.

В шестидесятые-семидесятые годы замыслы, подобные мечте Василия Тихоновича Горбылева, воплотились в целом ряде знаменитых школ (и кто знает, сколь важную роль сыграл во вдохновении их директоров роман Тендрякова). Самым классическим и возвышенным примером стала школа в украинском селе Сахновка между Каневом и Черкассами, куда директором в 1966 году назначили Александра Антоновича Захаренко. Через полтора десятилетия в этой школе было семь цехов (от электроцеха до деревообработки, от кулинарного до инструментального), их дополняло школьное поле, теплицы, учебные опытные участки и небольшой машинно-тракторный парк.

К хозяйственным постройкам приложились научно-образовательные: несколько лабораторий и осуществлённая мечта директора— собственная обсерватория. Высадили парк с тысячами деревьев. Выстроили спортивный центр. Долгое время в Черкасской области было два бассейна— один в областном городе, второй— в Сахновке.

Нет, далеко не всё было создано трудом ребят (хотя ни одна стройка без них не обходилась). Атмосфера школьного трудового воодушевления воскресила народный обычай сельской взаимопомощи— толоки— одноразового бесплатного выполнения объёмной работы, на который скликают соседей и родственников; с какого-то момента стало привычным, что каждое утро жители села по селекторной связи узнавали о школьных новостях и о том, какие работы для добровольцев-родителей, учителей и детей планируются на сегодня.

Так замысел «трудовой школы» изменил общую настроенность жизни уже не школы— села. За неизбежно возникавшими в делах элементами самоуправления школьников складывалось неформальное сельское самоуправление. Школа не могла уже оставаться закрытой от родителей— те получили право всегда приходить в неё и при желании посещать уроки. Созданный музей приобрёл особую родовую направленность: в нём каждая сельская семья обязательно была представлена реликвией-экспонатом. И ещё одна мысль Захаренко сквозила в этом музее: здесь встречались экспонаты, в которых эстетика соединялась с бытом. Музей— как способ научиться понимать красоту повседневности, красоту результатов труда обычных людей.