За проявленную трусость в воздушном бою и «невыполнение приказа НКО-227 («Ни шагу назад»)» командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев 15 мая 1943 года отдал летчика Кочеткова (ведомого Михаила Сутырина) под суд военного трибунала. Это решение личный состав авиаполка принял с удовлетворением. Однако каково было возмущение всех, когда по невыясненным причинам его отправили «в свою часть для дальнейшего прохождения службы» в тот же день.

Дальнейшие следы боевой деятельности летчика Кочеткова находим в братском 45-м иап (100-й гиап).

Так, 24 сентября 1943 года заместитель начальника отдела кадров 8-й ВА подполковник Карасев в докладе за номером ОК/001444 начальнику Центрального бюро потерь (копия начальнику Управления кадров ВВС КА) просил «исключить из списков безвозвратных потерь, высланных Вам при № 001216 от 23.08.43 г. и 001384 от 6.09.43 г. … старшего летчика 100-го гиап – гвардии младшего лейтенанта Кочеткова Михаила Петровича, который возвратился в свою часть».

Выходит, что до августа – сентября 1943 года летчик Кочетков вырос в должности до старшего летчика и продолжал вылетать на боевые задания. Почему? Произошла с ним какая-то метаморфоза? Он излечился от трусости или ее не было? Вопросы риторические.

10 мая состоялся приказ войскам Северо-Кавказского фронта за номером 113/н, в котором «от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество» орденом Красного Знамени был награжден командир 216-й сад генерал-майор авиации Борман Александр Владимирович (1902 г. р., уроженец г. Батуми, в РККА с 1921 года).

Это был опытный авиационный командир. С 1940 года он проходил службу на руководящих должностях в КОВО – 40-я ад, 19-я ад, 36-я ад ВВС РККА.

Войну с фашистской Германией полковник Борман встретил в Киеве в должности заместителя по истребительной авиации помощника командующего войсками округа ПВО. Приказ НКО № 01600 о назначении его был подписан 24 июня 1941 года.

После крушения в сентябре 1941 года Юго-Западного фронта в районе Пирятин – Лохвица он, вместе со многими тысячами командиров и красноармейцев, попал в окружение. Однако из немецкого котла Александр Владимирович, как записано в боевой характеристике, подписанной командующим ВВС ЮЗФ генералом Фалалеевым 11 декабря того же года, «вышел с оружием». В октябре 1941 года он назначается командующим ВВС 40-й армии и был на хорошем счету у командования.

После реорганизации в мае 1942 года ВВС КА генерал Борман попадает на Юго-Западный фронт в «хозяйство» Героя Советского Союза (22.02.39 г.) генерал-майора авиации Хрюкина. Командующий 8-й ВА доверил ему 220-ю иад – лучшее авиационное соединение армии (будущую 1-ю гиад). Четыре истребительных авиаполка этой авиадивизии были хорошо укомплектованы и обучены по меркам того периода войны, однако несли потери, причем не всегда оправданные. Так, 27 июля 1942 года ПВО аэродрома Илларионовское (зенитные средства и дежурные силы авиации) «проспала» неожиданный налет немецкой авиации, в результате которого на земле было сожжено 10 советских самолетов. Командармский гнев был безмерен. Коснулся он и комдива. Но что более всего задевало генерала Тимофея Хрюкина, так это то, что Александр Владимирович лично не летал на боевые задания и не освоил к этому времени ни одного современного истребителя, ограничившись довоенными моделями – И-15, И-16, И-153. Непримиримый борец с упрощенчеством в войсках, командующий 8-й ВА своею рукой дописал в боевой характеристике на своего подчиненного фразу о том, что тот должен «лично летать в бой». Вот почему «в фаворе» у Тимофея Тимофеевича на всех командных должностях, которые он занимал во время войны, были «летающие» авиационные командиры: Савицкий, Дзусов, Исаев, Покрышкин, Крюков, Лукьянов и т. д.