Он резко останавливается и разворачивается. А я не успеваю.

И снова с разбега врезаюсь в мощное тело.   

- Моя подопечная не должна выражаться, - его голос гремит сердито.

Сглатываю, замерзая под ледяной яростью голубых глаз.

- Все ясно? – он наклоняется и шипит у меня над самым ухом.

Я даже чувствую его дыхание. Но не обжигающе горячее, как тогда, а такое же  ледяное, как взгляд.

Отшатываюсь, стараясь увеличить расстояние.

- Ага, - киваю я.

- Повтори, - требует он.

- На кой хрен мне опекун?

- Ты что издеваешься? – почти ревет он.

- Нет, - честно качаю головой. – Я думала, ты не услышал мой вопрос и…

- Екатерина! – в его голосе появляются рычащие нотки. – Не зли меня.

- Ты не ответил на мой вопрос, - холод его глаз отпускает, страх потихоньку отступает.

Я вскидываю голову и смело встречаю его рассерженный взгляд. Я привыкла бороться. И просто так это не уйдет. Лишь бы только он не вспомнил меня…

- По завещанию положено, - отвечает он после того, как мы меряемся взглядами.

- Чего?

Но на этот вопрос он уже не собирается отвечать. Подхватывает меня под руку и тянет к стоянке.

- Садись, - он распахивает передо мной дверцу какого-то прямо инопланетного корабля, а не машины.

Огромная тачка, темные полированные бока, блестящие диски, колеса по размеру больше похожи на турбины, в салоне запах кожи. Все дорого и нереально. 

- Я не могу, - качаю головой.

Замечаю удивленно вскинутые брови.

- Я грязная, - развожу руки в стороны, демонстрируя всю красоту испорченного пальто.

 Он, не слушая меня, распахивает багажник, закидывает туда мою сумку.

- Ты меня не слышишь? Я все испачкаю в твоей дорогой машине, - чеканю зло.

Ну конечно, кто будет слушать бедную родственницу?

Сейчас подстелет мне клееночку и поедем.

- Держи, - он протягивает мне что-то темное и вязанное.

Я неуверенно беру из его рук свитер или кофту, руки обдает теплом настоящей шерсти или кашемира или хрен знает чего там еще.

- Я…

- Так и будем стоять здесь? – я вижу, что он начинает сердиться.

- Нет.

Послушно скидываю пальто на его руки и натягиваю свитер. Он огромный, почти такой же как и его хозяин.

Настоящая шерсть быстро согревает озябшее тело, обволакивая меня, нос щекочет резкий аромат дорого парфюма. Неосознанно прижимаюсь щекой к своему плечу, пытаясь ощутить так необходимое тепло и вдохнуть поглубже этот аромат.

Открываю глаза и замечаю удивленный взгляд Дмитрия Александровича. Он что серьезно надеется, что я буду его так называть?

Быстро встряхиваю головой, сбрасывая наваждение.

Просовываю руки под волосы и рывком выдергиваю их из-под свитера. Резинка где-то теряется и мои длинные пряди розовым шелковистым водопадом стелются по плечам.

На лице опекуна быстро меняются эмоции. От удивления к восхищению, потом к раздражению и снова к серьезному безразличию.

- По поводу твоих волос мы еще поговорим,  - он захлопывает за мной дверцу.

Я практически тону в мягком кожаном сиденье. Оно обволакивает меня.

- А что не так с моими волосами? - оборачиваюсь к садящемуся на водительское сиденье опекуну, состроив уморительную гримасу.

- Их цвет.

- Цвет? Ты не любишь розовый?

Слышу, как от злости скрипят его зубы. Ничего, еще не то от меня услышишь.

- Не очень.

Машина плавно трогается.

Я подхватываю розовую прядь и перебираю ее пальчиками.

- А мне нравится, - говорю твердо и отворачиваюсь к окну.

И Кате нравилось. Это ее проделки. На Хеллоуин я должна была стать Мальвиной, но Катя притащила розовую оттеночную маску для волос. Маска оказалась писец какой яркой и стойкой на зависть перманентным краскам.