Жан-Пейр не удержался и чуть-чуть поклонился на прощание, хотя ищущие свет не одобряли подобного, ибо считали всех равными. Отдав брату Свечке письмо, юноша ушел.

Старик отнес послание в келью и там извел несколько драгоценных свечей из своих запасов, читая и перечитывая его.

Когда на следующий день Жан-Пейр явился в назначенное время, он не застал монаха за его обычными молитвами. Ученик бросился в келью, но брата Свечки не оказалось и там. Вскоре переполошился уже весь монастырь. Пропавшему мейсальскому светиле было немало лет, и монахи опасались за его жизнь.

Загадка разрешилась, когда заспанный старенький священник, кладбищенский смотритель, рассказал, что видел, как брат Свечка шел к деревне, носившей то же имя, что и монастырь. За спиной у совершенного болтался небольшой дорожный мешок с привязанными к нему одеялом и флягой. Старик шел, опираясь на палку, и был в поношенной дорожной одежде.

Ученики помоложе умоляли настоятеля послать их за совершенным, вернуть его. Слишком уж он слаб для нынешних тягот. Повсюду рыщут разбойники. Ночь свирепствует, как не свирепствовала со времен Древней Империи. А Коннек снова терзают враги.

Настоятель отправил учеников заниматься. Совершенный знает, что делает. Он ведь совершенный.

А в это время брат Свечка, уже успевший отойти от монастыря на добрых восемь миль, карабкался вверх по холмам, окружавшим долину еретиков, и думал, что он-то точно не имеет ни малейшего понятия, что делает.

Снова позволил старик мирскому отвлечь себя от совершенства.

Ходили слухи, что пять кланов Брота в ярости. Поговаривали, их сторонники в коллегии скрипят зубами от злости. Ведь Бонифаций упорно продолжает мешаться под ногами.

Еще больше их взбесило появление главнокомандующего – всем было прекрасно известно, что он разделяет взгляды Хьюго Монгоза. До появления патриаршего войска толпы громил расхаживали по улицам и задирали свиты небротских принципатов; часто дело доходило до драки.

Городской полк сидел при этом сложа руки. А это кое о чем говорило.

Кто-то держал Пинкуса Горта на коротком поводке. Пайпер Хект подозревал, что этот кто-то – принципат Бронт Донето. Донето из клана Бенедокто выгодны были беспорядки.

Но с прибытием патриаршего войска смута быстро прекратилась.

Главнокомандующий подчинялся лишь Бонифацию VII. А Бонифаций уже давно просил, чтобы в Броте воцарился мир.

И мир немедленно воцарился.

Пайпер Хект собирался при любой удобной возможности проводить больше времени с Анной Мозиллой и детьми. И в первый же вечер в доме Анны его ждал замечательный подарок. Едва Хект вошел, его сразу обступили дети. Пелла вел себя так, словно имел на Пайпера больше прав, ведь он вместе со своим приемным отцом побывал в походе. Лила немного стеснялась. После приезда в Брот Хекта она видела не так часто. Девочка то и дело оглядывалась на Анну – проверяла, все ли делает правильно.

Но Вэли… Вэли поразила Хекта в самое сердце. Во-первых, она успела сильно повзрослеть, и уже было видно, что вырастет в настоящую красавицу. Но главное – она обняла Пайпера и сказала:

– Добро пожаловать домой, отец.

Вот так просто – громко и отчетливо. Раньше в его присутствии она никогда не разговаривала.

Хект тоже обнял ее и оглянулся на Анну. Та улыбнулась и кивнула. Да, Вэли стала частью их своеобразного семейства и снова научилась доверять людям.

– Мы уж думали, ты никогда не придешь, – сказал Пелла.

– Я и сам так думал. Каждый раз, как собирался к вам, у них тут же находилось для меня неотложное дело, которое нужно непременно решить, а не то церкви, а с нею и всему епископальному миру тут же придет конец.