У Джо не было плана, он просто жил как живется, помогал скотине. С ним Хект мог расслабиться – не нужно ничего объяснять, ни о чем догадываться, ничего рассчитывать, достаточно просто быть тем, кого знает Джо.

Сегодня на Джо напала охота поболтать. Спустя четверть часа после того, как Хект присоединился к вьючному обозу, он спросил:

– Ты очень спешишь, Пайп?

– Как всегда. Хотя это и не обязательно. Я думаю.

– Я вот все смотрю на реку – здесь, верно, хорошо форель ловится. Где-нибудь в заводи, где вода отдыхает маленько перед дальней дорогой.

– Рыбки жареной захотелось?

– Давненько не ел похлебки из доброй речной форели. В низинах такую не встретишь.

– А когда лучше ловить?

– После полудня. Солнце прогревает воду, и букашки разные вылетают. Или даже лучше ранним вечером – тогда букашек и того больше.

– Как выберемся на подходящее место, ты мне крикни. Тем, кто впереди идет, неплохо бы передохнуть.

– Тревожатся сильно?

– Чудовище тут успело тогда набедокурить, ну и пошли разговоры всякие. Но, думаю, сейчас нам его трудно будет сыскать.

– Так это не оно было прошлой ночью? Лошадкам туго пришлось.

– Всем туго пришлось. Нет, это был богон – вроде того из Оунвидийской теснины, которого принципат Донето отогнал.

– Хм. – Джо погрузился в свои мысли и зашагал чуть спокойнее.

Молчал он с полчаса, потом снова заговорил, и они немного поболтали о том, как лучше лечить войсковых скакунов.

Им встретился еще один небольшой караван, идущий с юга. Чудовища путники не видели, зато рассказали, что вся Фиральдия, затаив дыхание, следит за здоровьем Бонифация. Оно то улучшалось на несколько дней, то снова стремительно ухудшалось. Когда болезнь отступала, патриарх яростно набрасывался на работу: ему удалось значительно продвинуться с восточной церковью, он почти договорился о соглашении, которое смогло бы успокоить коннекские фракции. Вот-вот там восстановится мир.

Если бы только у Бонифация было больше времени.

Одно лишь это, подумалось Хекту, разворошит осиное гнездо. Слишком многие церковники и арнгендские вельможи потратились на разорение Коннека – сплошь воры да кучка фанатиков к ним в придачу.

Внезапно отряд остановился. Кейт Рук и шедшие впереди солдаты приготовились к схватке. Хект кинулся туда. Телохранители следовали за ним по пятам, но не мешали – главнокомандующий нужен был на передовой.

– Рук, что тут у нас?

– Впереди раненый лежит. Может, даже труп.

В нескольких точках вокруг подозрительного незнакомца Рук успел выставить своих людей – никто не подходил ближе двадцати футов. Одна пушка нацелилась на ближайшие кусты – единственное место, где можно было спрятаться.

– Дышит, – сказал Рук, – теперь видно.

Среди валунов, раскинув руки и ноги, лежал очень высокий человек. Он был совершенно голый. Уж не с неба ли свалился? В спутанной выцветшей рыжей шевелюре и в бородище пробивалась седина. Он, по всей видимости, голодал.

– А этот парень в знатных переделках побывал, – протянул Мадук. – Столько шрамов – в жизни такого не видел.

– И правой кисти нет, – поддакнул Рук. – Растолкать его?

– Не надо. Пусть никто не подходит близко и не становится между ним и фальконетом.

Все посмотрели на поросший кустарником склон. Ловушка?

– Я его уже где-то видел, надо вспомнить где, – протянул Хект, и тут на него нахлынули воспоминания, которым он совершенно не обрадовался. – Под стенами Аль-Хазена – вот где. Одержимый.

Который в смертельной схватке с Похитительницами Павших и Орднаном был проклят, вознесся и стал Орудием.

– Нацельте на него обе пушки. Держите наготове ручные фальконеты.