– Какой узорчик надо сделать, чтобы всем было понятно, что я не педик?

– Голую женщину Вам нарисовать могу. Хотите?

– А че так можно? Удобно в принципе. Всегда эротика под рукой.

Я только посмеялась. Все-таки точно не гей.

– Эту ерунду под водой можно как-то смыть? Или отковырять?

– Нет, Вы чего! Ногти себе испортите. Нужно или специальным аппаратом, или раствором.

– А само не слезет?

– Нет, не слезет. – Заверила я. – Придете в любой салон, Вам там за двести рублей снимут.

– В салон? Вот с этим? – Мужчина продемонстрировал мне свой красный маникюр глубокого оттенка.

– Ну тогда жду Вас у себя через три недели.

– Три недели?! – Выпучил он на меня глаза. – Мы договорились на десять дней.

– Значит через десять дней. Снять хоть завтра можно.

– Решу потом. – Сурово сказал мужчина.

– А можно я ноготочки для портфолио сфотографирую? А то очень красиво получилось.

– Издеваешься? – Спросил он. Я только хихикнула.

– Издевалась бы я, если бы нарастила еще сантиметра два. – Я достала с полки образцы и продемонстрировала и без того ошарашенному мужчине.

– Давай я заплачу в два раза больше, только не предлагай эту идею своему братцу. А то я ему еще одно желание должен.

– Ох, такая возможность попрактиковать навык наращивания… – Мечтательно протянула я. Мужчина положил на стол пятитысячную купюру. – Да шучу я. Не изверг ведь. С Вас семьсот рублей.

– Сдачи не надо. – Сказал мужчина и отдал мне тысячу.

Из квартиры он ушел быстро, даже не попрощавшись. Не очень-то и хотелось, собственно. Странный он какой-то.

Клиент показался мне очень солидным, статусным, я бы даже сказала богатым. От него вкусно пахло, выглядел он опрятно. Хотя, наверное, так просто мне, провинциалке казалось. В нашем небольшом городке мужчина, выглядевший немного лучше обезьяны, был уже красавцем.

Жизнь в столице во многом отличалась от жизни в провинции. Люди здесь были более замкнутые, отягощенные проблемами. Почти никто не улыбался, не помогал друг другу.

В небольшом городе все знают друг друга от и до, потому как приходятся дальними родственниками, друзьями, бывшими бывших и прочим. А здесь все не так. Здесь каждый сам за себя.

Вечером пришел Паша и, громко хохоча, отдал мне снимки дневного маникюра. Судя по фото, клиент очень сопротивлялся, но для портфолио снялся.

– Зачем ты с ним так? У мужчины, может, психологическая травма потом будет.

– Травма? У Тёмыча?! – Брат снова расхохотался, хватаясь за живот. – Он в детстве колено себе расшиб, когда с велосипеда падал – вот все его травмы. Он ведь скала!

– Мне показалось, что ему маникюр был очень неприятен. Даже не столько факт красных ногтей, сколько то, что он его сделал.

– Настюх, забей. Артемий не тот мужик, который будет заморачиваться из-за красных культяпок. Покажет всем красный фак и пойдет дальше.

– Ну ладно. Пойдем есть?

Традиционно ужин готовила тоже я. Сначала получалось у меня так себе, потому что в родительском доме готовила только мама. Она бабушку-то редко на кухню пускала, а меня и подавно.

Но в условиях экстренных готовить я научилась за пару недель. Сейчас Пашка с большим удовольствием уплетал и мои борщи, и курочку из духовки. Говорил, конечно, что и первая моя проба пера была явно лучше гречки с сосисками.

– Слушай, я ж тебе вакансию раздобыл. Позвонишь?

– Позвоню, конечно. Я ой как хочу на нормальную работу устроиться.

– Тогда звони завтра. – Паша сунул мне визитку какого-то холдинга с иностранным названием и снова принялся за лазанью.

Следующий день я провела как на иголках. Все выбирала час, чтобы позвонить в компанию. Сначала мне казалось, что слишком рано, потом был обед, потом пришла клиентка, а там чуть не стало поздно.