- Спасибо! – произнесла с облегчением Алина. – Ой, его зовут Родион Дмитриевич Костин. – опомнившись, добавила она.

- Жду! – сказал я, и в телефоне наступила тишина. Вызов сбросили.

Я не смог отказать девушке, отправить мужчину в другую клинику или вызвать врачей своего отделения. Этого не позволяла сделать моя жизненная позиция. К тому же я сегодня был не только заведующим отделения, но и дежурным врачом. Еще я отлично помнил о том, что полгода назад подобная просьба вернула мне сестру. Правильнее будет сказать, не позволила ее потерять. Я тогда, знатно струхнул, увидев, как в подъехавшей машине скорой помощи врачи пытаются откачать Снежку. В тот день я в полной мере познал, что чувствуют родственники тех, кого я оперирую, даже в приумноженном проценте. В моих руках находилась жизнь сестры, в прямом смысле слова. Передать ее другому врачу я не мог, никто бы не справился лучше меня, но как же тяжело было собраться в тот момент и сосредоточиться. Пот градом катился со лба, страх за сестру не отпускал ни на секунду, счет шел на минуты, нет, секунды. К счастью, мне на помощь пришел отец. Как только я услышал его громкий и требовательный голос: «Егор, докладывай, что у тебя!», в ту же секунду собрал мысли в единую массу и все пошло в запланированном режиме. Видеозвонок отца перевели на оборудование в операционной и вместе нам удалось вернуть Снежинку с того света. Здесь важнее были не его советы, а участие, поддержка, зоркий глаз профессора, когда-то обучавшего меня, убежденность в том, что я действую верно и не допускаю даже самой незначительной ошибки из-за того, что оперирую младшую сестру.

Перезвонив своим и отдав указания подготовить операционную, приступил к обеду. Минут десять у меня в запасе имелось.

Пациента привезли через двадцать минут, к тому времени мы с бригадой как раз шли по коридору. Поспешив на встречу врачам скорой помощи, на ходу интересовался состоянием пациента.

Встреча с Викторией стала для меня полной неожиданностью, как и ее поведение. В меня не раз вцеплялись с обезумевшим от страха взглядом родственники пациентов, умоляли помочь, спасти, но то совершено чужие, незнакомые люди, а здесь она. За эти полтора месяца, я так и не смог забыть изумрудные глаза и вишневые волосы, зацепила она меня чем-то, сам не понял, чем. Нет-нет да и вспомню. Посмотрю на зеленую траву и глаза ее вижу, пациенты ягодами угощают, а я о девушке сразу думаю. О произошедшем со мной приключении знал только мой друг Мишка, он полчаса ржал, как конь, увидев фотографию свидетельства о браке. Остальным рассказывать я не пожелал, не хочу пасть в их глазах.

Фельдшер скорой помощи обхватил Викторию сзади и расцепил ей пальцы, чтобы я смог выполнить свою работу. Чтобы не слышать ее душераздирающий крик, не видеть слезы, от которых сжималось мое сердце, поспешил к лифту.

Поднимаясь на наш этаж, смотрел на седовласого мужчину и пытался понять, кем он приходится Вике. Точно не отец, они совсем не похожи, фамилии разные и отчество у нее другое. Тогда кто? Дядя? Но разве станет человек настолько убиваться из-за дяди? Там истерика была такая, что не передать словами и взгляд… Взгляд стеклянный. Виктория была не в себе. На лице неподдельный ужас застыл.

На верху мужчина стал приходить в себя, осмотр и его ответы на вопросы не выявили чего-то ужасного, кратковременная амнезия, легкое сотрясение головного мозга и рассечение кожного покрова в несколько сантиметров.

Тщательное обследование тоже не выявило отклонений и серьезных повреждений, поэтому пациент был помещен в палату под пристальное наблюдение. При таких травмах симптомы не всегда проявляются сразу.