- Спаси его! – толи молю, толи требую, вцепляясь в руку Егора. – Пожалуйста, я тебя очень прошу, спаси его! – перехожу на крик. Он ошарашенно смотрит на меня. – Спаси его! – повторяю, как заезженная пластинка.

Меня кто-то начинает оттаскивать, прося отпустить доктора и успокоиться, но все события сегодняшнего дня рвутся наружу. Меня снова колотит, слезы рекой, с трудом вдыхаю сквозь всхлипы. Егор с остальными врачами быстро удаляется в глубь коридора с каталкой, на которой лежит пациент, а я остаюсь с истерикой и документами в руках.

Резкая боль пронзает низ живота, неосознанно складываюсь пополам, прижимая руки в тому месту, где находится мое сокровище. В глазах рябит от нарастающей боли. Что-то теплое маленькой струйкой стекает по ноге. Взгляд сам устремляется к внутренней стороне правого бедра. Это кровь!

- Мой ребенок! – хриплю я. – Помогите! – последнее, что роняю вслух, прежде чем провалиться в темноту.

7. Глава 7. Виктория

Странный шум долетает сквозь вату в ушах, во всем теле ужасная слабость, приоткрываю веки. Яркий свет неприятно режет глаза. Через тоненькие щелочки пытаюсь рассмотреть помещение, похоже я в палате. События сегодняшнего дня стремительно возвращаются ко мне, все тело накрывает леденящий ужас.

- Мой ребенок! – сиплю я, голоса совсем нет, во рту сухость.

Руки сами тянуться к животу, будто на ощупь могу определить внутри он или нет. Одна рука ложиться на живот, а вторая нет, что-то мешает. Устремляю взгляд в сторону, капельница, рука привязана.

- Очнулась! – слышу над ухом приятный женский голос, слегка поворачиваю голову в противоположную сторону. Передо мной стоит женщина преклонных лет, в халате. – Милая, это я тебя разбудила? Прости! Думала тихонько тут помою и уйду.

- Мой ребенок. – шепчу я. – Что с ним?

Женщина теряется, ее лицо мне совсем не нравится. Слезы моментально собираются в глазах и выкатываются из них.

- Тише, ты чего? Не плачь. Я сейчас врача позову. – начинает суетиться женщина. – Сейчас! Минутку! Она недавно к тебе заходила. – спешит к двери. – Ты только лежи, не вставай. – просит, выскакивая в коридор.

Я бы и рада встать, только сил нет. Желания тоже нет.

- Мой ребенок! – произношу одними губами, продолжая ронять соленые капли.

Ощущение будто на меня упал потолок и придавил всем своим весом, дышать тяжело, я и не пытаюсь. Зачем? За последние дни я настолько полюбила свою кроху, что каждое мое утро начиналось с приветствия малышу, а засыпая, желала ему сладких снов, рассказывала, как переделаю для него детскую, какую кроватку куплю, как буду целовать по тысяче раз на дню.

- И что мы тут сырость разводим? – услышала знакомый голос. – Мы тут стараемся, спасаем, а она все наши усилия на корню рубит.

Я открыла заплаканные глаза и увидела Валентину Романовну, быстрыми шагами приближающуюся к моей постели.

- Мой малыш. – произнесла сквозь всхлипы. Откуда она в моей палате меня сейчас совсем не интересовало.

- Все хорошо с твоим малышом, но, если ты не прекратишь реветь... – строго посмотрела на меня.

- Он жив? – перебила ее, все еще не веря в слова врача.

- Жив! – присела рядом на стул. Мои губы растянулись в улыбке. – Нам удалось вовремя принять меры. Состояние по-прежнему тяжелое, но прогнозы благоприятные. Сейчас все зависит только от тебя. – объясняла она, а я не могла перестать улыбаться. Сердце наполнялось теплом и радостью, мой малыш жив, он во мне. – Ты должна перестать нервничать и плакать. Ребеночек чувствует мамино состояние. Ему нужны твоя любовь и забота, а еще спокойствие и чувство защищенности. Ты меня поняла?