- Нет.

- Почему? Возможно он захочет поучаствовать в жизни ребенка. Тебе же легче будет, как минимум финансово.

- Лиль, у него одни гулянки и бабы на уме. У него в ванной упаковка новых зубных щеток. Знаешь, как он отреагировал на наш брак? Посмеялся со словами: «Ничего себя я подарок на день медика сделал!». У него не жизнь, а сплошное веселье. Для Егора любое событие – игра. Захотел женился, захотел развелся.

- Ну, ты зря так.

- Нет, Лиль. Он с легкостью повел девушку в ЗАГС, только ради того, чтобы провести с ней ночь. Для него эта печать в паспорте ничего не значит. Разводиться не хотел, лишь бы переспать со мной еще раз, потому что первый не помнит. Вел себя, как самовлюбленный балван. «Влюбляйся, я люблю, когда меня боготворят». – процитировала его слова.

- Прямо так и сказал? – лицо подруги вытянулось от удивления.

- Да! Он сам еще ребенок. И вообще, как я его разыщу? Приду в тот ЗАГС, найду тетку, которой нагрубила и угрожала, а затем спрошу, не знает ли она, где Егор живет? Не посмотрит ли его адрес в архивах заявок?

- Зачем? Он врач. Значит, его можно поискать по сайтам больниц, в соцсетях. И ты же у него дома была.

- Я была внутри дома. – уточнила для Лильки. – А когда мы вышли и отправились разводиться, мне как-то было не до запоминаний, где он живет. Да и для чего? Я рассчитывала, как можно скорее забыть о своем позоре.

- Давай через справочную поищем? – выступила с новым предложением подруга.

- Лиль, у меня без него проблем хватает. Я сейчас не готова к экспериментам. Я его толком не знаю, а того, что мне известно, достаточно для моего желания держаться подальше от этого ловеласа и клоуна.

- Возможно ты права, я так вовсе с ним не знакома. – согласилась со мной подруга. – А с Кощеем, что делать будешь? С ужасом представляю, как он разорется, узнав о том, что его помощница скоро в декрет свинтит. – покачала головой.

- Пока не знаю. Уволить меня он не сможет, хоть это хорошо. – потерла пальцами подбородок, настраиваясь на мыслительный процесс. – Деньги мне в будущем очень понадобятся, поэтому постараюсь протянуть в роли его помощницы сколько получится. С нашими дресс-кодом до семи месяцев скрывать не выйдет, но два-три месяца у меня в запасе есть.

- А на учет по беременности как вставать будешь? К врачам ходить?

- Ты подруга или где? – посмотрела с укором в ее глаза. – Вместо того, чтобы помогать мне решать насущные вопросы, ты подкидываешь новые.

- Я помогаю. – возразила Лиля. – Это насущные вопросы. Я спрашиваю тебя, чтобы понять, с чем ты справилась самостоятельно, а где требуется мозговой штурм нас обеих. Хочу напомнить тебе, что у меня уже есть ребенок, поэтому я думаю более глобально. Тебе надо сдать анализы, начать принимать витамины, они нужны не только малышу, но и тебе. Питание, прогулки опять же. Обувь очень скоро понадобится другая.

- Остановись. – выставила руку ладонью вперед, приходя в ужас. – Еще раз, помедленнее и в порядке важности. – попросила подругу.

Мы проговорили часа полтора, не меньше. Старались распланировать и решить все наиболее срочные вопросы. Когда обе уже порядком устали, приняли решение отложить остальное на будущую неделю и отправились по домам.

Следующим утром я уехала в отчий дом. Сидя в электричке и глядя, как за окном мелькают города и леса, поймала себя на мысли, что волнуюсь. Сейчас, зная, что под сердцем храню маленькую тайну, имею в виду размер, а не значимость, я казалась себе засланным шпионом.

К вечеру воскресенья, когда пора было возвращаться в столицу, родители уже настороженно поглядывали на меня. Как я не старалась, но мое странное поведение было подмечено. По полведра воды я таскала, ссылаясь на тянущую поясницу от постоянной сидячей позы на работе, отсутствие хорошего аппетита, несмотря на свежий воздух, объясняла легким вирусом, который якобы перенесла в будние дни, на самом деле меня скручивало от некоторых запахов, поэтому я предпочла подкрепиться ягодами и овощами с грядки. Бесконечные зевки и правда одолели, но тут придумывать особо ничего не пришлось, за меня это сделала мама, опять начав уговаривать вернуться домой, где я буду меньше уставать и больше высыпаться. Речь шла не о ранних подъемах с первыми петухами, мама имела в виду отбой в десять, а то и в девять часов вечера.