Родители моему повышению порадовались, особенно папа. «Меньше времени останется на глупости в этой своей Москве.» - сказал он во время нашего телефонного разговора. В отличии от него, мама меня пожалела, потому что видела, как я устаю, ведь теперь мои вечерние звонки стали короткими и не из дома, а с работы. «Доченька, может, ну ее, эту работу? Возвращайся домой. Попросим Мирона Степановича взять к себе, будешь ему с бухгалтерией помогать. Пусть не такие деньжищи, зато спокойнее и с нами рядом.» - уговаривала она. Мирон Степанович – это местный житель, который, используя госпрограмму, переквалифицировался в фермера, выкупив часть забытого всеми колхоза. Местные жители его поддержали, так как он обеспечил людей работой, им теперь не требовалось мотаться в ближайший город в поисках заработка. Автобусы из нашего поселка ходили всего несколько раз в день.

Я была благодарна маме за ее поддержку и сочувствие, но возвращаться к ним не желала. Отдыха в родительском доме мне все равно не видать: ранний подъем, чтобы накормить курей и полить грядки, затем на работу, а вечером у родителей найдется еще куча неотложных дел. К ночи валишься с ног и мечтаешь о мягкой подушке. И все это приправляется ежедневным бурчанием папы: то не так, то не этак. А стоит выйти после девяти на прогулку с подругами, неделю будет на мозги капать, что должна дома сидеть, матери помогать, а не перед местными парнями хвостом крутить, ему мол сплетни о распутной дочери не нужны. Доказать папе, что в клуб на дискотеку я не ходила, а сидела у Юльки в беседке, не представлялось возможным, у него свое мнение и точка. Моя младшая сестра Галка, характером пошла в отца, поэтому постоянно с ним спорит и не дает себя никому в обиду. Каждый раз грозясь отцу в споре, что она соберет вещи и смоется к сестре, как только ей исполнится восемнадцать, Галчонок делает хуже только мне. У папы появляется еще один повод вернуть блудную старшую дочь в родные пенаты, и у него на это остается все меньше и меньше времени, Галке уже пятнадцать. Я очень хорошо понимаю сестру, жизнь с отцом, хуже, чем в казарме, он едва ли не линейкой вымеряет длину юбки, новая вещь покупается в случае непригодности старой, и будь его воля, он на нас паранджу одел бы с большим удовольствием. Нет, папа нас очень любит, именно поэтому так себя и ведет. Он видит, как много осталось в селе одиноких, брошенных стариков. Молодежь бежит в город, там и остается, папа боится повторить их судьбу. А еще село – это клубок различных сплетен и баек. Слушая, как чьи-то дочь или сын, уехав в город, попали в переделку, подсели на наркотики, связались с нехорошими людьми и прочие страсти, папа все время примерял подобные истории на нас и жутко боялся, что подобная участь постигнет его дочерей. Для каждой из нас у него было свое объяснение: я - слишком наивная, добрая и доверчивая, а Галчонок – не в меру любознательная, бойкая и острая на язык, и обе мы через чур красивые, все в мать.

В выходные к родителям пришлось поехать лишь на денек, не появиться вторую неделю подряд, я не могла, иначе бури мне не избежать. Я и сама ужасно соскучилась по папе с мамой и сеструхе. Я их очень люблю, и пусть папа у меня строгий, иногда даже не в меру, но в его объятиях я всегда чувствовала себя защищенной, обожаемой куколкой, его маленькой доченькой.

В понедельник шеф совсем обезумел, кричал на всех по поводу и без, мы старались лишний раз не попадаться ему на глаза. Мне прилетел двойной объем работы, к тому же он заворачивал все сделанное мной ранее. Основной удар пришелся на его секретаря Алину, она в отличии от нас, скрыться с поля зрения своего шефа не могла. Во вторник мы узнали причину озлобленного поведения начальника, ночью он попал в больницу с мочекаменной болезнью. Все сотрудники отдела вздохнули с облегчением, но не мы с Алькой. Нам с этого дня предстояло не только выполнять свою работу, но и мотаться в больницу к шефу с различными документами для согласования и подписи.