К сожалению, сейчас там всё шло наперекосяк. Совместный с Назаром проект пришлось свернуть, срочно искать ему замену, поскольку уже были найдены инвесторы и их нельзя было упустить, чтобы не потерять деловую репутацию. А замена, как на зло, никак не находилась...
Да несколько ценных сотрудников одновременно по разным причинам подали заявления на увольнение. Вроде как ничего подозрительного, у одного - переезд в другой город, у другого - по состоянию здоровья...
Ещё и его секретарь объявила, что через пару месяцев уйдёт в декрет. Ну что ж, бывает, конечно. Только опять же нужна замена...
Да, жизнь работнков шла своим чередом. Но только это снова вызвало определённые трудности...
И создавалось почему-то ощущение, что у других всё кипит, всё меняется, улучшается, лишь он один завяз в топком болоте. И не смотря на все его попытки выбраться, пока никакого просвета не видно...
В итоге, к концу рабочей недели он был - словно выжатый лимон. Лишь одна оболочка осталась, пусть и как всегда безукоризненная. Хотя, если присмотреться получше, то и в оболочке, во внешности за столь короткий срок произошли изменения. Нет, он не опустился, не перестал тщательно следить за собой. Но чёрные круги под глазами и осунувшееся лицо с головой выдавали те бессонные ночи, когда он, ругая себя последними словами, тупо пялился в тёмное пространство, не в силах отгородиться от действительности. Тело в такие моменты будто наливалось свинцом и каменело. Застывало. Замирало в одной позе. И он просто лежал, словно статуя, не двигаясь несколько часов кряду. И только мысли в голове жили своей жизнью.
Но иногда Виктор не выдерживал, словно срывался с цепи. Ему просто невыносимо, до какой-то трясучки хотелось обнять хрупкое девичье тело, прижаться к той, которую он почти две недели мог беспрепятственно касаться.
И тогда он начинал метаться по кровати, пытаясь избавиться от фантомных ощущений, заполнявших собой всё пространство.
Он словно бежал от самого себя. От того себя, каким был всего неделю назад. От себя, своих чувств, своих ощущений... Когда руки могли беспрепятственно гладить идеально женственное тело, губы - прикасаться к мягкой коже, ноздри - дышать одним с ней воздухом...
Только теперь всё это было недоступно. Всё - далеко и призрачно, словно какой-то счастливый сон из детства.
И хотя в тогла тревога за состояние Багирки выходила на первый план, всё же он давно уже не чувствовал себя настолько живым и полноценным, как в те две недели, что Арина провела в его постели.
Пару раз его накрывало понимание, что ничего уже не будет так, как раньше. И что он сам всё разрушил. Что сам отказался от чего-то важного и нужного в жизни.
Но в глубине его души всё равно теплился какой-то лучик надежды, что ещё не поздно. И что захоти он - многое можно будет вернуть. Конечно же не те игры на троих, нет. Да они ему были уже и неинтересны. А вот что-то тёплое и душевное вдвоём...
Ведь возможно же было...
Ну, хотя бы теоретически...
Хоть в его мечтах...
Но всё разрушил вечер пятницы, когда он усиленно пытался ещё хоть немного поработать, только в голову приходила лишь всякая сентиментальная ерунда. Как он берёт телефон и звонит... Или садится в машину и резко срывается с места, чтобы...
Звонок домофона разрезал густую тишину дома, принося почему-то необъяснимую тревогу. Виктор не мог понять, отчего вдруг весь покрылся мурашками, словно от пронизывающего холода, даже не зная, кто к нему пожаловал и какова цель визита. Да ещё и без предварительного звонка...