Замечаю, что в комнате появляется служанка. Она протягивает ко мне свою руку, и я вижу, как на столе передо мной появляется бокал. С подозрением смотрю на жидкость, а затем на хозяина дома.

Он снова читает в моем взгляде вопрос и по всей комнате разносится его громкий смех, который приводит меня в чувства.

— Мистер Олан, вы боитесь? — все еще посмеиваясь, спрашивает он. — Это всего лишь шампанское.

Вновь смотрю на бокал, пытаясь разглядеть в нем что-то, что подтвердило бы мои опасения, но, разумеется, ничего не нахожу. Опять перевожу взгляд на бывшего клиента, а он наблюдает за мной насмешливым взглядом. Его, кажется, начинает забавлять моя реакция. Он улыбается, но его глаза неотрывно следят за мной.

— Я предлагаю тост! — торжественно произносит он и взглядом предлагает мне взять в руку бокал.

Понимая, что у меня вновь нет выбора, беру со стола предложенную отраву и приподнимаю ее к своим губам.

— Давайте выпьем за новую жизнь и удачное приобретение!

С удивлением смотрю на собеседника.

Странный тост, учитывая мое положение. Наверное, он имеет в виду себя. Ведь теперь ему принадлежит все, что еще минуту назад было моим… включая жизнь.

Не произнося больше ни слова, большими глотками мужчина выпивает все содержимое своего бокала.

Набравшись мужества и понимая, что терять мне больше нечего, я, тяжело вздыхая, закрываю глаза и вслед за ним, залпом проглатываю всю игристую жидкость.

***

Звонкий стук по металлу режет слух. С большим трудом размыкаю тяжелые веки и смотрю по сторонам, не понимая, откуда этот звук, и где я нахожусь.

К моему огромному удивлению, я обнаруживаю себя на жесткой металлической койке в большом тусклом помещении, жутко смахивающим на палату в психиатрической лечебнице, которые часто используют в кино, для создания должного эффекта на восприятие зрителей. Одежда, которую я подмечаю на себе, кстати тоже, очень даже подходит к данным декорациям. По мимо моей лежанки я насчитываю еще около дюжины подобных кроватей, на которых отдыхают мужчины разных возрастов.

— Подъем! Живо! — вдруг с коридора доносится громкий женский голос.

И подчиняясь команде, мои внезапные сожители, торопясь, соскакивают со своих коек и заправляют их за собой. С коридора вновь слышится грозный голос, который приказывает всем собираться и выходить на центральную площадку.

Чтобы незамедлительно разобраться в том, что происходит вокруг, поднимаюсь с постели и хватаю за плечо первого, попавшего мне под руку парня.

— Где мы? И что, вообще, происходит?! — интересуюсь я.

Он испуганно отшатывается от меня, но помедлив пару секунд, все же, решает ответить:

— Ты новенький и должен знать, нам нельзя разговаривать, — торопливо бормочет он, настороженно оглядываясь по сторонам, и быстро добавляет. — Собирайся скорей! Сегодня нас выставят на продажу.

— Какую продажу? — обескураженно спрашиваю я, понимая, что его пояснение запутало меня еще больше.

— Много вопросов, — осуждающе ворчит парень. — Хозяйки не любят, таких болтливых. Ты должен слушаться и вести себя тихо, а иначе тебя накажут!

Он резко отворачивается и, вновь озираясь по сторонам, смиренно опускает голову и встает в шеренгу, которая сформировалась пока мы разговаривали, и теперь неспешно направляется к выходу. Понимая, что мне ничего не выяснить, не последовав за остальными, действую по их примеру.

В то время как мы послушно идем по обшарпанному коридору, опустив головы, прокручиваю события прошедшего дня: похищение и угрозы, условия и мою позорную капитуляцию. Бокал шампанского — как последний гвоздь в крышке гроба, в котором заживо похоронили мои жизнь и свободу.