– Я знаю…знаю…

В тихом шепоте девушки было что-то такое, что заставило парня внимательно на нее посмотреть. Лицо Кии как-то осунулось, заострилось, а в глаза предательски заблестели готовыми прорваться слезами, но это выражение боли и отчаянья было настолько мимолетным, что Максим решил, что ему просто показалось.

– Интересно туда было бы сходить, – сказала она, пододвигаясь ближе к юноше. – Проводишь?

– Хорошо, давай завтра после занятий.

– И снова тебе мат, рыжий прохвост, – Малышев шутливо щелкнул растерявшегося эскина по носу и, вскочив на ноги, воздел руки в победном жесте. – Народ, приветствуйте нового чемпиона сего жилища по шахматам. Самого умного и красивого. Девам разрешается падать ниц от восторга, а еще лучше прямо в объятья.

– От меня этого точно не дождешься, – фыркнула Линсава. – Если только Найка захочет.

Стоявшая у стены энгмарка вскинула уши, непонимающе посмотрела сперва на Талу, затем на Малышева, который разглядывал ее задумчиво-оценивающим взглядом и потупила глаза.

– Прошу прощения, но наши половые органы устроены несколько по-иному, а посему любой половой контакт будет болезнен для обоих партнеров. Так что выражение симпатий между нашими видами могут быть обусловлены лишь дружбой, а не личностной привязанностью и сексуальным содружеством. Любовь между мной и элан-нам Сашей физиологически невозможна. К тому же его внешность далека от канонов красоты моего мира. Простите еще раз.

На какое-то время в холле повисла почти звенящая тишина, которую «разорвало» сдавленное хихикание. Линсава, зажав рот ладошкой, глядя на вытянувшееся лицо озадаченного Александра, буквально корчилась на своем месте, дергая ногами, в тщетной попытке не расхохотаться, но все же не выдержала и залилась громким смехом.

– Не подходят…, а ты видимо так надеялся…с кошечкой…герой любовник. Ой, не могу, – выдавила она, прежде чем зайтись в очередном приступе хохота.

– Да ну вас, – буркнул Малышев, махнув рукой. – Вечно у вас одни глупости в голове.

Из глубины полутемного коридора ведущего к комнатам первого этажа показалась Айка одетая в нечто напоминающее закрытый купальник с короткими рукавами, обвела всех сонным взглядом и, зевнув словно большая кошка, поинтересовалась у сестры:

– Что-то случилось, нарма9?

– Нет, – мотнула головой та, нервно поджав уши, словно чего-то испугавших. – Просто Саша выразил мне знаки личностного внимания, а я объяснила, что…

– О, великий универсум, – Малышев воздел глаза к потоку, – поясни ты этим неразумным созданиям, что не выражал я ничего такого.

Айка тоже посмотрела вверх, затем перевела взгляд на Максима, а ее уши вынырнули из гривы золотистых волос, повернувшись в его сторону. Энгмарка явно ожидала, что тот ей все объяснит.

– Просто обычное недопонимание, – сказал Макс, косясь на продолжавшую хихикать Линсаву, – ничего такого, примерно, как у нас в парке.

– Понятно, – кивнула девушка и, дернув сестру за руку, почти приказным тоном произнесла: – Идем к себе, пора отдыхать.

Энгмарки ушли. Тала еще некоторое время поддевала непривычно молчаливого Александра, но потом, по всей видимости, ей это надоело и она, заявив, что завтра рано вставать, отправилась в свою комнату. Проходя мимо Малышева, она игриво толкнула его своим бедром и, заметив, как удивленно вскинулись Сашкины брови, задорно рассмеялась, послав ему на прощание воздушный поцелуй.

– Вот ведь стервочка, – буркнул тот, плюхаясь на диван рядом с Максимом. – Кстати, ты заметил?

– Что именно?

– Посмотри на шахматы.

Юноша послушно перевел взгляд на все еще стоящую на полу доску и сгрудившиеся в центре нее фигуры, затем вопросительно посмотрел на Александра.