Бледный до синевы, осунувшийся, с заостренными скулами, под глазами темные круги. Нижнюю часть лица скрывает борода. Впрочем, рассеченная еще не зажившая бровь и лиловые синяки мешали составить мнение о привлекательности.

На миг зажмурилась, покачав головой. Множественные переломы, повреждения внутренних органов, обилие колотых и режущих ран… При этом все повреждения нанесены, чтобы причинить невыносимую боль, но не убить или даже серьезно искалечить.

Как бы мне хотелось позорно закрыть глаза и уйти, так и не узнав, что именно с ним случилось. За всю свою практику я еще ни разу не видела столько жестокости по отношению к одному рабу…

Вздохнув, сдвинула темную челку с его лба, машинально погладив морщинку между бровями. Глубоко вдохнула, словно перед прыжком в прорубь, и отпустила свою силу, окунаясь в его память. Еще успела некстати мелькнуть трусливая мыслишка, что лучше бы в самом деле нырнула в озеро, покрытое льдом, чем сюда, как все смыло шквалом отрывочных образов-воспоминаний, пропитанных страхом, болью и жгучим желанием отомстить за все.

С силой стиснула зубы, цепляясь за свое собственное «я», рискуя потеряться в этом омуте. Продиралась сквозь чужие мучения, пытаясь рассмотреть конкретные лица, кроме Луи Варреса, и с чего это все началось. Должно же быть начало этого кошмара! Когда-то же этот мужчина был нормальным, здоровым, не напоминал собой отбивную!

Отстраненно отметила, что от перенапряжения у меня потекла кровь из носа, а собственное сознание так и норовило померкнуть, но я держалась  и лихорадочно искала, перелопачивая тонны боли. И когда казалось, что нащупала конец, словно наткнулась на гранитную стену, больно ударившую по моим нервным окончаниям, практически грубо вырывая меня из сознания мужчины.

Не успела я прийти в себя, как раб вдруг открыл глаза и молниеносным движением схватил меня за запястье, вынудив негромко вскрикнуть от боли. Его глаза лихорадочно горели, он смотрел будто сквозь меня, губы что-то шептали, но я не могла расслышать что именно. От неожиданности не знала, что сказать, как среагировать — в голове все путалось после вмешательства в его сознание. Он стискивал мою руку все крепче, но спустя несколько секунд хватка ослабла, мужчина вдруг обмяк, его глаза закатились, хотя он все еще силился что-то сказать.

Встряхнувшись, я приблизила ухо к его губам, проклиная себя, что не сделала этого сразу. И прежде, чем он окончательно потерял сознание, успела услышать хриплый неразборчивый шепот:

— …Кевин… Помню… Я — Кевин…

Я дернулась, порываясь встать и побежать к медсестре, но переоценила свои силы — перед глазами все померкло.

Кажется, меня отрубило всего на несколько минут. По крайней мере, когда разлепила веки, словно налитые свинцом, и посмотрела в окно — солнце все еще не опустилось за горизонт. Перевела взгляд на мужчину — ничто не указывало на то, что он приходил в сознание. Может, мне это показалось от перенапряжения? Или какое-то из воспоминаний раба приняла за свое?

Встала и едва не упала, пришлось посидеть еще пару минут, пережидая дурноту. Дико кружилась голова. Провела ладонью по лицу и скривилась, почувствовав липкую влагу — забыла, что из носа текла кровь. Применить самое простое бытовое заклинание очищения в таком состоянии не рискнула. Дотянулась до сумки, достала платок и, как смогла, очистила лицо. Покосилась на раба: грудь мерно вздымалась, а артефакт на тумбочке все так же ровно мигал. Если бы пациент пришел в себя, прибор наверняка как-то отреагировал бы, разве нет?