Серебристое коротенькое платьице, открывающее так много ее тела. Чуть подрагивающие плечи, длинные стройные ноги, которые она закинула одну на другую, и обнаженные изящные руки, в которых она держала стакан с ярким разноцветным коктейлем. Ее волосы были собраны в слабый узел на затылке, а часть прядей выбилась из общей массы, обрамляя кукольное лицо и щекоча нежную кожу на шее. Зрелище завораживающее. Барби это знала и очень умело этим пользовалась.

Катя держалась гордо, прямо. Эта стерва знала себе цену. Каждый ее взгляд, каждый ее жест были притягательными. На нее хотелось смотреть и смотреть как минимум, а про свой максимум я вообще заикнуться боялся. Знал, что если посмотрю и улыбнусь, то утром мы проснемся вместе. И я этого очень хотел, но помнил про Влада. Слабо так, где-то на задворках сознания у меня изредка всплывала мысль, что Катя – это сестра лучшего друга, но все же пока что всплывала.

Передо мной стоял тяжелый выбор. Смотреть на нее и напоминать себе о дружбе – это оказалось довольно трудно. Поэтому выбрал не смотреть. И у меня даже хорошо получалось. За свои двадцать шесть лет натягивать маски на лицо я научился безупречно.

И все было отлично, но я наткнулся взглядом на зеркальную панель в стене, в которой просто идеально отражалась Катя. Она сидела так, что ее не скрывали ни люди за соседними столиками, ни проходящие изредка заблудившиеся гости, даже Барби сама себя не видела. А вот я все видел до мельчайших подробностей.

И невероятно длинные ноги, и упругие бедра, которые были выставлены напоказ, и плоский живот под сверкающей тканью. Грудь, конечно, была не пределом мечтаний, ну и не нулевочка, но это не было отталкивающим. Скорее еще больше интригующим. Я просто не мог отвести глаз от Барби и даже не сразу заметил, что Катя ведет себя немного странно.

Она слишком много и слишком громко говорила, смеялась и откровенно глазела на нашу компанию. Мне даже на миг показалось, что она хочет привлечь к себе внимание. И ей удалось.

- Я бы с ней покувыркался, - чуть ли не облизываясь, сообщил Эдик рядом сидящему Никите. Я проследил за их взглядами и понял, что они говорят о Кате.

Мои кулаки сжались от злости. И почему-то злиться я начал не на бывших одноклассников, а на Барби. Пришла, расселась, смеется так, что любой дурак сделает определенные выводы. Даже я черт возьми их сделал.

Но в душе у меня кипел такой коктейль из чувств, что я просто не знал, что делать. Я злился на ее неприлично откровенное поведение, судя по которому, определенные выводы напрашивались сами по себе. Руки чесались утащить ее и отвезти домой. При чем к себе домой. Потому что желание было сильнее всего. Просто затмевало все вокруг. А еще казалось, что весь этот спектакль был для меня. Или мне очень хотелось, чтобы он был для меня. Я безумно хотел, чтобы Катя Торопова жаждала моего внимания, хотела меня так же, как хотел ее я. Но это было из области фантастики. И чтобы успокоиться, я сбежал.

Если честно, я даже не заметил, что Кира ушла чуть раньше меня и на тот момент, когда я уходил немного проветриться, я точно не думал, что окажусь с ней в туалете, да еще и жарко целуясь, за чем нас и застукала Катя.

Кира перехватила меня в коридоре:

- Матвей, иди сюда! Мне нужно поговорить с тобой!

Она схватила меня за руку и потащила, как позже оказалось в женский туалет.

- Что случилось, Кир?

Она молча повернула меня лицом к огромному зеркалу, прижалась ко мне своей круглой попкой и глядя в мои глаза через стекло, попросила:

- Поцелуй меня, Соколов! Или я это сделаю сама!