– Вы мне ничем не обязаны… Совершенно ничем.

– Вы любите горы?

– Очень… Особенно когда о них рассказываете вы… Они предстают совершенно другими!

Растроганный подобным комплиментом, самым прекрасным, который только можно было ему сделать, он снова чуть не разрыдался, чего с ним не случалось вот уже много лет. Пять лет, это точно.

Похоже, он действительно потрясен.

Серван прибыла в казарму только в 22 часа 30 минут. Поставив джип в гараж, она направилась к общежитию. И столкнулась нос к носу с Вертоли, который, похоже, ждал ее.

– Добрый вечер, аджюдан…

– Ко мне в кабинет, немедленно!

Обеспокоенная его приказным тоном, она поспешила следом за шефом.

Закрыв за ней дверь своего кабинета, он удобно устроился в импозантном кожаном кресле.

Серван осталась стоять, держа руки за спиной.

– Нам надо немного поговорить, бригадир, нам с вами! – разгневанным тоном заявил Вертоли.

Его пальцы бегали по крышке письменного стола, словно по клавишам рояля, – признак, что в любую минуту он готов взорваться.

– Слушаю вас, старший аджюдан.

– Где вы были?

– Простите?

– Я вас спрашиваю, что вы делали в промежуток времени, прошедший с того момента, когда вы отправились отвозить Лапаза, и до теперешнего часа… – Он посмотрел на часы. – То есть между 19 часами и 22 часами 30 минутами. Не три же часа вы затратили на дорогу в Аллос!

– Я была с Венсаном.

– И чем вы с ним занимались?

– Ну… Я… немного посидела у него, составила ему компанию…

– Составили ему компанию? – усмехнулся шеф. – Какого рода компанию?

Серван с удивлением взирала на старшего по званию, а потом с едва сдерживаемым гневом произнесла:

– Я вам не позволю, старший аджюдан!

– Отвечайте на мои вопросы!

– Ничего не произошло! Мы разговаривали, вместе перекусили, и все. Ничего больше. Уверяю вас.

– Я очень хочу вам верить, Брайтенбах… Но напоминаю, что, когда я попросил вас отвезти Лапаза домой, вы находились на службе. И в вашу задачу не входило ужинать с ним! Или я ошибаюсь?

– Нет, – согласилась она. – Но ему нужен был кто-то, чтобы выговориться…

Вертоли расхохотался, Серван опустила глаза.

– Ему надо было выговориться? Брайтенбах, вы забыли, что работаете в жандармерии, а не в бюро социальной помощи или службе «SOS ищу друга»?

– Но…

– Замолчите! Будете говорить, когда я вам разрешу!

Он, похоже, немного успокоился и наконец предложил ей сесть.

– Я беспокоился за вас, – внезапно произнес он доверительно. – Спрашивал себя, куда вы могли деться…

– Мне очень жаль, но я об этом не подумала…

– День был долгим, – подвел итог Вертоли. – Теперь можете идти к себе.

– Спасибо, старший аджюдан, – проговорила она.

И направилась к двери. Но прежде чем переступить порог, она обернулась:

– Могу я вам задать вопрос, шеф?

– Задавайте…

– Сегодня, во время допроса… Зачем вы его так унижали?

Вертоли поморщился, однако сохранил спокойствие:

– Я вас неприятно удивил?

– Немного…

– Вы же знаете, здесь, в маленьком городке, я поставлен во главе отделения жандармерии. И даже когда ко мне доставляют людей, которых я хорошо знаю, с кем я работаю, а это именно случай Венсана, я не могу позволить себе менять линию поведения. Он обязан был изложить мне свою версию ссоры в баре, так что я обошелся с ним так, как обошелся бы с любым другим допрашиваемым. Наши дружеские отношения и наши симпатии не должны вторгаться в работу, Серван. Я вел его допрос так, как допрашивал бы кого угодно. А если Лапаз не выдержал, то я за это не в ответе. И я не оценил поддержку, которую вы ему оказали. Извольте провести границу между вашей работой и вашей частной жизнью. Понятно, Серван?