Представив себе всю сложность такой задачи, Венсан сочувственно посмотрел на Серван.

– Я не меньше получаса беседовала с ее бабушкой. Она воспитала ее. Она же рассказала мне, что Мириам уже… Она была предрасположена к самоубийству.

– Пытаетесь утешить меня? С вашей стороны это великодушно, но…

– Я ничего не пытаюсь, – сухо возразила она. – Я всего лишь открываю вам правду. У этой девушки были большие личностные проблемы. Она несколько раз лежала в психиатрической клинике… По словам ее бабушки, отец бросил ее при рождении, а мать быстро перестала ею интересоваться. Возможно, этим объясняется ее поступок…

– Однако она мне рассказывала о своих родителях! – вспомнил Лапаз.

– Она, без сомнения, лгала, не желая говорить правду о своем прошлом…

– Я даже не попытался ее понять. Думал только о себе, о своем удовольствии, и ни о чем другом. Вчера вечером она пришла просить о помощи, а я не захотел ничего понять и позволил ей уйти… Мишель права, я негодяй и эгоист…

– Вы всего лишь мужчина! – вздохнула Серван.

– Так вот какое у вас сложилось мнение о мужчинах?

– Я просто хочу сказать, что вы несовершенны, как и любой представитель человеческой породы… И я уверена, вы не должны чувствовать себя виноватым. К несчастью, это ее не вернет. А в будущем будьте осмотрительны при выборе добычи…

От такой циничной, но совершенно точной оценки его поведения он совершенно опешил. Пока он собирался дать ответ, перед решеткой возник Вертоли:

– Как дела, Лапаз? Протрезвел?

Венсан повернул к нему усталое лицо.

– Брайтенбах, пожалуйста, проводите его ко мне в кабинет.

Вертоли исчез, и проводник медленно встал. Голова у него кружилась, и Серван помогала ему держаться прямо. Когда он оперся на ее плечи, ей показалось, что он весит не меньше тонны.

– У меня голова кружится, – проворчал он.

– Ничего, сейчас пройдет, – ответила она, кривясь от усилий.

– Если я упаду, вы упадете вместе со мной, бригадир!

Они кое-как поднялись по лестнице и добрались до кабинета аджюдана. Рядом с Вертоли сидел старший сержант Кристиан Лебрен.

Отличное место встречи.

Венсану предложили деревянный и абсолютно неудобный стул, Серван устроилась перед компьютером, чтобы записывать показания.

– Итак, Лапаз, – начал Вертоли, – скажу тебе все как есть: ты избил троих парней, один из которых сейчас в больнице со сломанным носом… Но, как свидетельствует Бертиль, они сами тебя спровоцировали. Однако полностью это тебя не извиняет…

– Я могу вернуться домой? – прервал его Венсан.

– Я не собираюсь держать тебя здесь… Но если Лавесьер и его дружки накатают на тебя жалобу, ты окажешься в дерьме!

– А ты только этого и ждешь, разве нет?

Серван с удивлением посмотрела на проводника.

– На что это ты намекаешь? – взвился Вертоли.

– На то, что у тебя заторчит от удовольствия, когда увидишь меня в дерьме! – зло ухмыляясь, произнес Венсан.

– Полагаю, он еще не протрезвел, аджюдан! – попыталась разрядить обстановку Серван.

– Молчите, бригадир! Позвольте месье Лапазу добавить отягчающие обстоятельства…

– Женщины всегда защищают меня, шеф! – усмехнулся Венсан. – И с этим ты ничего не сделаешь!

Серван испепелила его взглядом. Он вел себя все более отвратительно, и она не была уверена, что виной этому один лишь алкоголь.

– Ах так? – возмущенно произнес Вертоли. – Однако сегодня утром, когда я приехал забрать труп девочки, я услышал совсем другое!

Венсан вскочил со стула.

– Успокойся! – посоветовал Лебрен. – Садись…

Но сегодня хладнокровие отнюдь не являлось преобладающей чертой характера Венсана.

– Ну я пошел, – с вызовом заявил он.