Со временем он ее полюбит.

Уловка влюбленной женщины, последний маневр, чтобы не утратить последнюю каплю надежды.

Невозможно, чтобы все на этом кончилось.

Она была уверена, что Венсан именно тот мужчина, которого она ждала; такую любовь с первого взгляда можно прождать всю жизнь.

Раздавив в пепельнице окурок, она подняла стекло. Однако ей было трудно продолжить путь. Она боялась ошибиться, сделать ложный шаг. Она готова приспособиться к его игре. Более того, к любой игре. Лишь бы быть с ним. Потому что это лучше, чем не видеть его вовсе.

Через десять минут она завела машину и въехала на дорогу к шале, ту самую, что привела ее к счастью. Шепотом твердя слова, которые хотела бы ему сказать. Сцена, отрепетированная до начала представления, – продуманная ложь. В зеркале заднего вида она даже потренировалась улыбаться. Однако глаза упорно выдавали ее.

Она быстро доехала до Анколи.

– Черт! – прошептала она.

Джип жандармерии, припаркованный возле пикапа, нарушал ее планы. Сделать круг? Она колебалась, не зная, что предпринять. Но тут дверь шале открылась, и появился Венсан.

Все, обратного хода нет. Она припарковала машину напротив джипа и вышла, усиленно пытаясь улыбаться. Скрестив руки, Венсан стоял на пороге двери и не двигался с места.

– Добрый вечер, Венсан.

– Привет.

– Я тебе помешала? Ты не один?

– Нет, я не один. Что тебя привело сюда?

Глупый вопрос.

Нет, скорее, жестокий.

– Ничего… проезжала мимо, и все… Мне захотелось тебя увидеть. Я надеялась с тобой поговорить, наедине.

Стоя довольно далеко от него, она пыталась унять вихрь заполонивших ее мыслей и охватившую ее дрожь. Найти слова, глядя на это равнодушное лицо. Слова, повторенные десятки раз.

– Это по поводу того, что ты сказал мне сегодня утром, – тихим голосом произнесла она.

– Полагаю, мы могли бы поговорить об этом в другой раз, – произнес Венсан. – Я же сказал, что я не один.

Мириам слегка подалась в сторону и бросила взгляд поверх его плеча.

Жестокий удар в самое сердце: на диване со стаканом в руке сидела молодая белокурая женщина.

Ее уже заменили, уже забыли.

– Ты же видишь, – промолвил Венсан, – что я не один. Так что заезжай в другой раз…

– В другой раз? – прошептала она.

– В другой день, – уточнил он.

Но она уже не реагировала, впав в болезненный ступор.

Сраженная наповал.

– Во всяком случае, мне казалось, что сегодня утром я ясно все сказал, – проговорил Лапаз. – Разве нет?

– Я… Венсан, я…

Она уже не могла сдержать слез, и проводник на миг закрыл глаза. Он ненавидел такие сцены.

– Прекрати, Мириам, – произнес он, прикрывая дверь у себя за спиной. – Прекрати, пожалуйста…

– Я не могу! – простонала она. – Я…

Ей бы не удалось ему соврать. Все ее благоразумные решения рассеялись как дым. Но истина такова, что признать ее еще труднее.

– Венсан, я…

– Что? Ты в меня влюбилась? – догадался он. – Но мы даже толком незнакомы! Что за ерунду ты городишь?

Она продолжала плакать, он терял терпение:

– Мириам, прекрати, прошу тебя… В конце концов, это просто смешно.

– Я знаю, что мы едва знакомы, – сумела выговорить она. – Но я ничего не могу поделать, я все время думаю о тебе…

– Ты уже не девочка, так что давай веди себя как взрослая женщина! А судя по твоей реакции, тебе лучше вообще сюда не возвращаться.

Каждое слово разило словно острый кинжал, погружавшийся в ее нежную, но утратившую жизнь плоть.

– Нам лучше больше не видеться, – подвел итог Венсан.

Финальная эстакада[3].

Мириам медленно шагнула назад; ее шатало.

Венсан, не пошевелившись, смотрел, как она уходит.

Она села в машину, но, чтобы тронуться с места, ей пришлось несколько раз включать зажигание.