Он мгновенно вскочил со своего места и направился к бару в углу.

Вернувшись, он принёс роскошную бутылку и поставил её на стол вместе с подносом, на котором были рюмки.

- Текила, - объявил он. - Кто-нибудь хочет присоединиться?

Все ответили «нет, спасибо» и указали на свои бокалы с вином. Гордей всё равно налил пару рюмок и протянул одну мне.

- Я думаю, что лучше выпью вина, - сказала я.

Гордей усмехнулся.

- Ну уж нет, раз уж зашёл такой разговор, я научу тебя пить текилу!

- Ты знаешь, я и так отличный собеседник, - ответила я. - И пошутить могу, и слушать умею. Тебе не обязательно меня спаивать, чтобы разговор завязался.

Гордей рассмеялся.

- Я не пытаюсь напоить тебя. Мне это не нужно. Я просто хочу угостить тебя хорошей текилой, вот и все.

На самом деле он довольно обаятельный. А может, меня загипнотизировали его ресницы.

Я проигнорировала налитую им рюмку и потянулась за своим вином.

- Итак, Гордей Лавров - не родственник ли ты случайно тому депутату, о котором я много слышала и читала в интернете?

- Нет, - сказал он.

- Это хорошо, - ответила я, - потому что мне и так неловко было светить трусами, да еще и перед человеком с известной фамилией.

- Тебе стесняться нечего. И розовый цвет тебе к лицу, точнее не к лицу, а к… неважно. А я и есть тот самый депутат, о котором ты говоришь. Справедливости ради должен заметить, что в прессе про меня все врут.

Пристрелите меня! Закончится ли когда-нибудь этот бесконечный поток унижений перед ним?

- Журналисты иногда искажают факты, это правда, - пробормотала я в свой бокал с вином, что не слишком помогло унять жар, вспыхнувший у меня на щеках. Я напомнила себе, что не стоит упоминать, что я тоже журналист и кто моя родительница. Как я могла его не узнать? Наверное, потому, что я нечасто смотрю мамины передачи. Мне это и не нужно, потому что (нравится мне это или нет) я все равно узнаю все пикантные сплетни до того, как они будут опубликованы.

- Я не обращаю на них внимания, - сказал он.

Он потер подбородок ладонью, и я обратила внимание на его лицо. Несмотря на то, что он выглядит так, будто ему не мешало бы выспаться, Гордей все равно хорош: волевой нос, точеная челюсть, скулы, которые я пытаюсь нарисовать себе с помощью румян каждый день. Неудивительно, что он привык к большому вниманию со стороны женщин. Даже я поймала себя на том, что, глядя на него, невольно сжимаю грудь, пытаясь создать хоть какую-то сексуальную ложбинку.

- Итак, если текила такая вкусная, почему ты пьешь ее еле-еле, как будто отраву? - спросила я. - Ты бы уже мог целый стакан опрокинуть.

Он подвинулся, положив свою большую руку на спинку моего стула, зажав меня между собой и столом. Понизив голос, он, казалось, замурлыкал, как кот.

- Ты явно понятия не имеешь в удовольствиях, если считаешь, что текилу нужно пить стаканами. Все лучшее в жизни нужно смаковать. - Его взгляд на секунду опустился к моим губам, и у меня перехватило дыхание. - Неторопливо, - продолжил он. - Удовольствие нужно растягивать и делать так, чтобы оно длилось долго.

Я сглотнула, тепло поднялось из моего живота и распространилось по шее.

- Ладно, уговорил, - сказала я, немного запыхавшись. - Я попробую.

Я потянулась за рюмкой и случайно коснулась его руки. От этого прикосновения по моей коже словно пробежали тысячи крошечных искр.

Я взглянула на него, чтобы понять, почувствовал ли он то же самое. Судя по его расширившимся глазам и слегка приоткрытому рту, он почувствовал.

Господи, у него такой вид, будто он вот-вот поцелует меня.

«Этого не случится», - отругала я себя.