Он поделился своими мыслями с Брэнсоном.

– Видел фильм Пазолини «Свинарник»?

– Нет, даже не слышал.

– Это же классика. Там парня съедает свинья.

– Я, пожалуй, его пропущу, – сказал Грейс.

– Уже пропустил, он вышел в 1969-м. – Брэнсон задумчиво нахмурился. – Я, кажется, знаю кое-кого, кто может рассказать о ткани. Если только мы не ошибаемся насчет того, что это костюмная ткань.

– Вот как?

– Один портной в Брайтоне, работает у Грешама Блейка.

Грешам Блейк был известным модным портным.

– Так ты у него теперь одеваешься? – Грейс насмешливо посмотрел на сержанта.

– Если бы. Я встречался с Блейком пару лет назад, когда у него ограбили квартиру. Ты у нас большая шишка, с твоей зарплатой только к Грешаму и ходить.

Полной уверенности в том, что найденные клочки ткани как-то связаны с жертвой, не было, но эта линия расследования представлялась Грейсу важной. Чаще всего расследование убийства начинается с неопознанной жертвы, и до тех пор, пока личность убитого не установлена, рассчитывать на успех очень трудно. В первую очередь требовалось определить возраст тела и время его нахождения там. Он достал телефон, набрал номер криминалиста-археолога Джоан Мейджор и спросил, сможет ли она, когда освободится, приехать на ферму. Джоан ответила, что приедет и что работа со скелетными останками почти закончена.

Возможно, идентификации личности поможет ДНК жертвы. Если же нет и если удастся определить, пусть даже приблизительно, возраст, то можно будет начать поиски по списку пропавших без вести.

Грейс снова огляделся. За курятником виднелись хозяйственные постройки и за ними еще один жилой дом, поменьше первого. Сейчас ему надлежало принять одно важное и неотложное решение: считать ли местом преступления только курятник или всю ферму, включая жилые здания. Достаточных оснований для жестких мер, в результате введения которых Уинтеру и его семье пришлось бы перебраться на время в домик поменьше, пожалуй, не было. На данный момент фермер, несомненно, представлял интерес для следствия, но не был подозреваемым.

Рой Грейс всегда, даже понимая, что на этой стадии расследования делать какие-либо предположения еще рано, выстраивал гипотезы уже на месте преступления. Первая из сложившихся сейчас сводилась к тому, что в деле могут быть замешаны деньги. Мертвец в дорогой одежде. Партнер по бизнесу? Шантажист? Любовник жены Уинтера? Любовник самого Уинтера? Кредитор? Конкурент? Или кто-то, никак не связанный с Уинтером и лишь воспользовавшийся фермой, чтобы избавиться от тела?

– Гленн, – обратился он к сержанту. – В самом начале карьеры у меня был очень мудрый начальник в отделе тяжких преступлений. Так вот он часто говорил мне: «Труднее всего расследовать то преступление, в котором не установлена личность жертвы». Помни об этом. Идентификация жертвы – всегда приоритет номер один.

Нагрузив Брэнсона советами и распоряжениями, Грейс вернулся к машине, сел за руль и закрыл дверцу – чтобы не отвлекаться. Первым делом он записал имена тех, кого хотел привлечь в следственную группу, рассчитывая при этом на уже проверенные кадры. Оставалось только надеяться, что участников операции «Скрипка» еще не успели занять другими делами. Год начинался вполне спокойно, но в мае все как будто сорвались. В среднем в Суссексе случалось восемнадцать убийств в год. За пять месяцев этого их уже произошло шестнадцать. Статистический всплеск или знамение времени?

Грейс посмотрел через стекло на «ренджровер» и «импрезу» – игрушки богача, – на внушительный, построенный определенно по индивидуальному проекту дом. Может быть, переключиться на куриный бизнес и делать деньги?