И ещё на подлёте я почему-то начала ощущать, как учащается у меня сердцебиение, как туманятся мысли, в которые совершенно неожиданно начинает закрадываться необоснованная паника. Я смотрела на приближающиеся верхушки сосен и едва справлялась с нервной дрожью и ощущением, что нам нельзя тут быть, что надо немедленно возвращаться назад. А потом почувствовала, что за мной пристально наблюдают и, подняв голову, встретилась взглядом с сидящим напротив меня Рошадом.

– Всё хорошо, Мишель. Тебе ничего не угрожает, – произнёс он ровно… и веско. Я ещё удивилась, к чему это вообще, но уже спустя минуту, поймала себя на том, что почти успокоилась. И странная паника улеглась.

Однако, стоило нам приземлиться, как меня снова накрыло ощущением… опасности. Да, именно опасности. Что-то похожее я чувствовала в присутствии Рошада в день нашего знакомства. А здесь сам воздух словно пропитан гулким напряжением, и все мои инстинкты требуют бежать отсюда без оглядки, тогда как врождённое любопытство зовёт тщательно изучить столь необычное явление. И свою реакцию на него тоже.

Однако, с изучением чуток не сложилось. Рошад на пару минут отозвал профессора в сторону, что-то ему сказал, и тот неожиданно отправил меня собирать показатели и образцы с прилегающей к объекту территории вместо того, чтобы помогать ему, как изначально планировалось. А когда я попыталась спорить, мне навешали тонны лапши на уши о том, как важно, чтобы я лично проконтролировала то, чему он уделить время ну никак не может.

Наградив обоих начальников хмурым взглядом, я отправилась выполнять поставленное передо мной задание, на волне раздражения позабыв даже о собственных странных ощущениях.

Но вот все нужные действия, мы с Камалом и Рэйем, моими помощниками, выполнили. Осталось лишь упаковать оборудование и образцы.  Дело ответственное, так что мне приходится проследить и за этим. И не потому, что я сомневаюсь в компетентности ребят, а потому что спросят потом с меня, если что. Я Геннадия Матвеевича знаю. Однажды заслужив его уважение, я стала одной из немногих, кому он доверяет в достаточной мере, чтобы поручать важные с его точки зрения задачи. Но и ответственность за эти задачи полностью ложится на мои плечи. Даже если выполняю я их не самолично.

– Так, ребят. Держите вот ещё один пробоотборник. Пятнадцать метров от эпицентра, – подхожу я к своим помощникам. – Камал, думаю, образцов хватит. Приземляй его.

Камал, как раз занятый пилотированием дрона, слегка кивает, показывая, что услышал меня. Рэй забирает у меня пробоотборник, чтобы переместить образец грунта в контейнер с соответствующей пометкой.

И вскоре мы уже сообща складываем всё по чемоданам и контейнерам. Вот и всё. Грузим, и можно пойти доложиться профессору. И заодно полюбопытствовать, что они с Рошадом там намеряли.

– Мы сами всё отнесём, Мишель, – отбирает у меня чемодан Рэй. – Девушкам не нужно тяжести таскать.

Ну раз не нужно… спорить я не собираюсь и спокойно уступаю столь не девичье дело двум немногословным брюнетам, с которыми оказалось весьма комфортно работать. Интересно, откуда они все родом? И почему я до сих пор об этом ничего не слышала? 

Парни, похватав большие контейнеры уходят к вертолёту. А я устремляюсь к начальству.

Но чем ближе подхожу, тем отчётливей чувствую, как снова начинает частить сердце, тревожно сжимаясь. Как учащается дыхание… С этим местом явно что-то не так. Я уже обратила внимание на то, что чем ближе к объекту нашего исследования, тем ниже температура воздуха. И сейчас меня буквально пробирает озноб.