Бросив разгадывать загадку, я ползком слез с пригорка. Пора закругляться. Годмун уже кончил и упал на спину Берегины, она скинула парня с себя на траву и начала одеваться. Оргазма леди не достигла, глаза зло метались по лиловым просторам. А моя голова торчала над лужайкой, хорошо заметная на фоне бледного неба.

На обратном пути я увидел девушку. Худощавая, в походном костюме, она рвала лепестки чвона и запихивала в сумку на плече.

– Это поле лорда Вебера, – сказал я громко. Девушка вскинула на меня голубые глаза, бледные руки одернулись от очередного куста. Мы застыли друг против друга, не говоря ни слова. Наверняка, ее поразил страх. Меня же, совершенно точно, красота юного лица. Кожа оттенка серого льда, белые волосы, словно струящийся лунный свет, острые как наконечники копий ушки. Дитя звездного неба, не иначе.

Девушка потянулась к ножнам с кинжалом на бедре. Я торопливо оборвал затянувшуюся паузу:

– Поэтому здесь часто ходят сторожи, – моя рука указала в противоположную от изгороди сторону. – Они патрулируют по периметру поля, но если ты углубишься в цветники, вряд ли их встретишь. Соберешь сколько надо и прошмыгнешь обратно в лес.

Рука девушки застыла на рукояти кинжала. Ни идти, ни отводить от меня взгляд она явно не собиралась.

– Могу проводить, – предложил я. Девушка разомкнула тонкие серые, словно две серебряные пряди, губы:

– Веди.

Мы шли, на плече девушки качалась сумка, уже наполненная целым состоянием и посулом ужасной казни. Продающие цвон лорды платят огромные налоги, рассчитываемые как проценты с выручки. Поэтому местный король не любит, когда дурь нюхают бесплатно. За украденную щепотку отрубают голову. Целая сумка же станет билетом в обширные королевские пыточные.

Когда увешанные гирляндами цветов кусты окружили нас плотными рядами, девушка сказала:

– Здесь я и убью тебя.

– Красивое место, – одобрил я ее выбор. И начал обходить воровку по кругу. – Только я же закричу, когда ты воткнешь в меня эту штуку. Сбегутся сторожи и мои надсмотрщики. Я кстати раб.

Повернувшись ко мне, девушка обнажила клинок.

– Меня уже тут не будет.

– А кто ж тебя проводит назад? – невинно спросил. – Или дорогу запомнила?

Девушка оглянулась. Со всех сторон колыхались одинаковые ветви, дрожали от ветра сплошные зеленые стены с лиловыми брызгами цветов. Воровка тут же присела на корточки, ища следы на сухой земле. Глаза ее заметались в растерянности. Прилично я натоптал кружа вороном.

– Меня могут схватиться в любой момент, – бросил как бы между прочим.

Встав, воровка стиснула кинжал в кулаке и со вздохом убрала его в ножны. У меня отлегло от сердца. Теперь можно было и поговорить…

Зашуршала листва, раздались за тонкой ширмой кустов два расслабленных мужских голоса. Округленными глазами девушка уставилась на меня, а потом ее рука метнулась обратно к кинжалу. Я вцепился в ее руку, отвел от черной рукояти, но резкая подсечка повалила меня наземь. Худое тельце упало на меня сверху. Мы схватились в борьбе. Воровка вертелась сверху, била острыми коленками по почкам и все тянула из ножен кинжал, который я сразу заталкивал обратно, стоило ему выйти хоть на дюйм. Ни девушка, ни я не испускали громких вздохов, проглатывали внутрь себя зародыши хрипов и болезненных стонов. До нее никак не доходило, что хоти я ее сдать, не молчал бы так усердно. Зато она додумалась впустить в ход зубы.

Укусив мой палец, воровка победно вскинула подбородок. Кровь брызнула из раны. Я понял, что все, последняя капля, щас заору. Схватив ладонями голову воровки, я заткнул свой рот ее губами и выдохнул в них. Соленый вкус моей собственной крови обжег десны. Воровка не успела сжать губы, и мой язык протолкнулся внутрь, сцепился в схватке с ее языком, как сам я боролся с его хозяйкой.