Время от времени Валентайн составлял мне компанию.

– Вы не представляете, до чего вовремя мы открываемся, – радовался он, потирая бледные руки с худыми пальцами. – Конечно, если бы достопочтенный принц Альберт умер прямо сейчас, это было бы еще лучше… Но что ж, не имея гербовой, пишем на простой… Кстати! Блестяще! У нас должна быть своя гербовая бумага. Узнаваемая в лицо. Особые материалы, особые печати… Вы гений, Дориан!

Я оторопел.

– Валентайн, я же не сказал еще ни слова…

– Вот и славно, вы талантливо молчите. Я серьезно! Вы умеете слушать так, что рождаются прекрасные идеи. Варить их в своей голове, – Валентайн провернул пальцем у виска, – непродуктивно. Ничего не получается, не могу поймать мысль. А посижу рядом с вами, и вуаля! – недостающий кусочек пазла встал на место. Сегодня же дам заказ на бумагу. И конверты. Стиль – вот сердце любого предприятия. Люди должны знать, кто именно с ними общается. И доверять, уже только взглянув на печать.

– Мне кажется, – осторожно начал я, – что, когда дело касается похорон, люди обычно не в том состоянии, чтобы выбирать, к кому обратиться…

– И потому вечно слетаются стервятники, – отмахнулся Валентайн. – Наша с вами задача, мой дорогой, стервятниками не быть. Мы – сопровождающие, вроде древнегреческого Харона, который перевозил души умерших за два медяка.

Мне понравилась метафора. Она превращала нас из алчных дельцов, желающих сделать состояние на чужом горе, в благородных сострадательных проводников.

– Когда вы планируете открытие? – спросил я.

– В конце месяца, – Валентайн сложил перед лицом тонкие белые пальцы. – Скоро нам доставят прекрасные образцы тканей и готовой одежды. Мы начнем с самого простого: дадим возможность одновременно оформить похоронные услуги и подобрать наряд на время глубокого траура. Да, в этом деле мы будем не первые, но главное – качество и воплощение идеи и, в конечном счете, результат!

– И вы не боитесь, что нас будут воспринимать не как серьезную контору, а как магазин готового платья?

– Совершенно не боюсь, – усмехнулся Валентайн. – Поймите, Дориан, человек по природе своей ленив. А похороны – дело трудозатратное и зачастую всего лишь обуза для чинных джентльменов и очаровательных дам.

– Обуза?.. – я непонимающе поднял бровь.

– Слишком многое приходится сделать, перед тем как тратить наследство, – пояснил мой компаньон. – Придя к нам, они смогут либо обрести одежду и траурные принадлежности и не задумываться об этом ближайшие дни, когда и без того много возни с погребением, либо сделать заказ. Я подписал все бумаги с ателье Джонса сам, не стал беспокоить вас. Они готовы отшивать для нас что угодно в рекордно низкие сроки за весьма приятный процент.

– Приятный для кого?

– Для нас, конечно! Дориан, милый, я не филантроп и не намерен работать себе в убыток.

– А в чем тогда выгода для Джонса?

Валентайн сощурился и заговорщически понизил голос:

– Немногие знают, но ателье, принадлежащее еще его прадеду, находилось под угрозой банкротства. Бедняга заложил все, что у него было… Его бывшая жена – та еще стерва, ухитрилась полностью его разорить. И ведь она не пожалела денег на юристов!

Я кивнул.

Все знали – даже те, кто, подобно мне, не собирался сковывать себя узами брака ни при каких обстоятельствах, – что Королева ревностно относилась к супружескому долгу и не поощряла разводы. С тех пор как она взошла на престол, разводы стали процедурой долгой и баснословно дорогой. Словом, муж должен был сильно насолить жене, чтобы она вознамерилась прибегнуть к этой процедуре.