Память возвращалась ко мне урывками, короткими эпизодами, разорванными картинками, которые я постепенно латал в единое целое. Окровавленное лоскутное покрывало моего прошлого, саван, в который однажды завернут мое грешное тело, чтобы придать огню. Во всем безумии, что я творил, одержимый чарами, было преступление, которому не могли послужить оправданием ни чёрная магия Кэлона, ни тьма Саха, поглотившая мою волю. Я нарушил клятву, однажды данную умирающей Актавии, забыв о ней, как и о многих других моментах, которые стер из моей памяти черный жрец.

Актавия была второй женой Эридана, моего отца, и когда она появилась, я был достаточно взрослым и самостоятельным, чтобы нуждаться в матери, но ей удалось занять определённое место в моем сердце. Я никогда не встречал женщину более преданную и любящую своего мужа. Когда в боях за новый мир погиб мой отец, Актавия сделала свой выбор, единственный, который посчитала приемлемым, – ушла за ним. Потомки Правителей после крушения Минтаки потеряли дар бессмертия. Нас можно убить, но мы по-прежнему можем жить тысячелетиями, излечиваться с помощью магов и лекарей от серьезных ранений. Если я приму решение отправится в пристанище Ори, и если он согласится принять мою душу, то я смогу закончить свою жизнь в Элиосе по собственному усмотрению, в тот момент, когда буду готов, или, когда он призовет меня.

Актавия считала, что после гибели Эридана, возлюбленного супруга и моего отца, ее миссия в Элиосе выполнена. Она не нашла в себе сил жить дальше в одиночестве и довольствоваться лишь памятью о счастливых днях, проведенных вместе. Но было одно обстоятельство, которое не позволяло Актавии уйти с чистой совестью. Однажды она обещала своей сестре позаботиться о ее дочери. Во времена смуты, родители девочки были убиты, а ее саму Актавии чудом удалось найти и забрать в свой дом. Я никогда не спрашивал, что именно случилось с родителями Мандисы (смерть в те тяжелые времена была обыденным событием), но, когда девочка появилась во дворце, она напоминала маленького печального ангела, побывавшего в когтях смерти. Актавия считала свою миссию выполненной, но чувство ответственности не позволяло ей уйти в благословенные объятия Ори, не удостоверившись, что с ее племянницей ничего плохого не случится. И тогда Актавия призвала меня. Слабая и бледная, она почти не вставала с кровати. Я вернулся с очередного военного похода, окрыленный победой, полный сил, но увидев ее высушенное тоской по мужу хрупкое тело, едва угадываемое на огромной кровати, я почувствовал, как болезненно сжалось мое очерствевшее в битвах сердце.

– Подойди, и возьми мою руку, Нур, – тихим, но по-прежнему приятным и нежным голосом, попросила Актавия. И я сел на край кровати, сжав ее тонкие пальцы.

– Мы разбили повстанцев, которые убили Эридана. Мой отец отомщен. Храмы, которые безбожники настроили в честь Саха, уничтожены до основания, – горячо произношу я, желая ободрить мачеху. В те времена, Кэлон убивал приспешников Саха вместе со мной, если они нарушали отведённые им границы, но это была лишь вынужденная игра с его стороны. Кэлон доказывал свою преданность, и его военные успехи, и тонкое понимание техники боя, делали Креонского непобедимым во всех сражениях и победах, что мы одержали. Он убедил меня в том, что нет смысла уничтожать вторую веру, что последователи Саха и Ори могут жить в мире и согласии, заняв свои четко ограниченные территории. Именно тогда появились Пересечения, которые возглавили исключительно верующие и преданные последователи Ори, прямые потомки Семи Правителей и белые маги. Отец Мандисы был первой Главой Пятого Пересечения. После их гибели власть перешла в руки к Миноре. Но в те времена, она, как и Кэлон, представляла собой разумную умную женщину, способную удержать власть в целом Пересечении.