– Микрофон? Очень мило, – протянул Лев. – И что он должен означать?

– Понимаете ли, мое основное место жительства находится в Москве. Когда моего клиента задержали и определили в местный изолятор, я вынужден был приехать. Такие дела дистанционно не решаются, мое присутствие было просто необходимо. Так вот, я приехал в Тверь и остановился в гостинице. Офиса у меня здесь нет, поэтому все вопросы по делу Шаповалова я решал либо здесь, в СИЗО, либо в гостиничном номере. После того как мы с вами побеседовали, я все думал: каким образом этим прохиндеям стал известен тот факт, что Шаповалова переводят в «Лефортово»? Сначала я решил, что тут замешан кто-то из охранников. Сдали Шаповалова за хорошую мзду, и дело с концом. Но потом этот вариант забраковал. Знаете, почему? Нападение на автозак совершили не дилетанты, это сделали преступники высокого полета, я уверен. А раз так, то и с охраной они связываться не станут.

– Воровской закон, – вставил Гуров, давая понять, что уловил мысль адвоката.

– Верно, воровской закон, – радостно согласился Ципиков. – И как же тогда они узнали, что Шаповалова переводят? Мистика какая-то! И тут мне в голову пришла гениальная мысль. Чтобы ее проверить, я принялся методично осматривать свой номер. Как думаете, что я обнаружил?

– Ваш номер прослушивался, – догадался Лев.

– Абсолютно справедливо, – удовлетворенно кивнул Ципиков. – Я обнаружил этот микрофон за безвкусной картиной у себя над кроватью. Кто-то занял соседний номер и, пока я отсутствовал, просверлил малюсенькую дырочку в стене и просунул этот предмет в мой номер. Просто до гениальности!

– Действительно, просто, – согласился Гуров. – Кто зарегистрирован в этом номере, узнали?

– Не успел, – досадливо поморщился Ципиков. – Возникло неотложное дело, и я вынужден был уехать, на вопросы администратору времени не хватило.

– Тогда прямо сейчас поехали, – поднялся Лев. – Наверняка прослушивающего устройства в номере уже нет, а сам жилец выселился, но отпечатки пальцев и приметы не помешают.

Он вызвал Крячко, вытребовал из местного отдела полиции группу криминалистов, и вместе с Ципиковым вся группа выехала в гостиницу. Вежливый администратор изучил документы Гурова и только после этого отдал распоряжение выдать ключи от соседнего номера. Как Лев и предполагал, жилец освободил номер двое суток назад, за день до налета на автозак. Полковникам повезло, новым жильцам номер не сдавали, а гостиничная обслуга оказалась не шибко трудолюбивой, поэтому уборку в номере еще не проводили.

Группа Гурова в сопровождении администратора поднялась на второй этаж. Внешне номер ничем не отличался от сотни таких же номеров в любой другой гостинице. Одна жилая комната, туалет, совмещенный с душем, и небольшой предбанничек вместо прихожей. Интерьер комнаты стандартный: двуспальная кровать, встроенный шкаф и две тумбочки с простенькими светильниками на них. Над кроватью висела картина, аляповатые цветы в уродливой вазе.

– Вот, видите? И у меня точно такая же, – радостно заявил Ципиков, тыча пальцем в картину. – Под ней должно быть отверстие.

Криминалисты принялись за работу. Аккуратно сняли картину, за которой действительно нашли отверстие размером в пять миллиметров. На картине обнаружились и отпечатки пальцев. Огромное количество. Надежды на то, что среди них найдутся и отпечатки преступников, теперь казались ничтожными, но из того и состоит работа криминалистов. Двое молчаливых парней передвигались по комнате от предмета к предмету, посыпая их порошком и снимая липкой лентой то, что проявилось.