Повинуясь внезапному порыву, сестра взяла его за руку.

– Я знаю, дорогой, – сказала она, – и я люблю тебя за это. Так прекрасно, когда мужчина способен чувствовать так сильно.

– Черт, я виню себя за то, что втянул тебя в это дело. Но Джексон уверял, что не имеет никакого значения, мы с тобой или я один осуществим операцию.

– Джексон! Джексон! – раздраженно повторила Аманда. – Он словно бог, сидит где-то наверху и манипулирует нами с помощью пульта дистанционного управления. Мы не можем ни жить, ни дышать, ни есть, ни спать без позволения Джексона. А ведь я говорила тебе, что даже не помню, как он выглядит.

– Скоро ты его увидишь. Он пишет, что ему лучше и он уже снова учится ходить.

– Я видела его дважды. Однажды, когда ты приехал в отпуск, ты привел его к ужину. В тот вечер мне нужно было куда-то уходить, и я только поздоровалась с ним. Помню, потом я все время думала, что лучше мне было бы остаться дома.

– А второй раз? – спросил Вернон.

– Это было уже после того, как ты решился на мое участие в деле. Он зашел навестить нас уже после того, как дом на Керзон-стрит был продан. Джексон предупреждал, что может зайти, но просил не делать никаких специальных приготовлений.

Аманда замолчала, погрузившись в воспоминания.

– Мы уже собирались ложиться, – снова заговорила она, – когда раздался звонок в дверь. Я не ожидала, что он будет на носилках. Для меня это было настоящим шоком. Казалось, на его лице жили только глаза: большие, глубокие. Его гипнотический взгляд испугал меня. Он произнес: «Вы все сделаете, особенно если вы так хороши, как говорит ваш брат». Я была вне себя, но не могла же я нагрубить больному человеку?

– Джексон всегда был резковат, – сказал Вернон. – Теперь и я припоминаю, что в тот раз он был не слишком любезен. Он сказал, как мы должны действовать в нашем первом деле Каннингема Смита, а затем заявил: «Мы не должны больше видеться. Это слишком опасно. Но я буду присылать вам все необходимые инструкции. Ваше дело – лишь выполнять их!»

– Но это настоящая тирания! – воскликнула Аманда.

– Он казался таким больным, – вспомнил Вернон, – что я усомнился, получим ли мы от него что-нибудь, кроме завещания.

– Я испытывала в его присутствии только леденящий страх. Мне стало легче только тогда, когда он попросил позвать своего слугу и удалился.

– Хорошо еще, что в том доме был большой лифт!

– Это было излишне театрально. Почему мы не могли зайти к нему?

– Если кто-нибудь увидел бы, как мы направляемся к нему, нас могли заподозрить в знакомстве с ним. А этого Джексон всячески старался избежать.

– Мне он не нравится! – горячо воскликнула Аманда. – Я понимаю, что он оказал нам огромную услугу и что мы должны быть ему благодарны! Но, сказать по правде, мне не хотелось бы встречаться с ним еще раз.

– Ты не должна судить о нем по тому, как он вел себя в тот вечер, – заметил Вернон. – На его месте любой другой остался бы в постели. Но не Джексон. Это, бесспорно, свидетельствует о его мужестве.

– Я согласна, – не без раздражения вынуждена была добавить Аманда, – и все же, не знаю почему, но я боюсь того, что нам предстоит сделать.

– Глупости! – резко бросил Вернон, но в его голосе тоже чувствовалось беспокойство.

– Нам так везло пока. Стоит продолжать? – выговорила Аманда.

– Нет, если ты этого не хочешь.

– Конечно, хочу. Джексон давал нам возможность хоть понемногу помогать каждому нашему подопечному. Если мы получим больше, мы сможем увеличить выплаты.

– Это рискованно, – ответил Вернон. – Каждый может выиграть в лотерею или получить вознаграждение за свое хорошее отношение к незнакомцу, когда тот был еще ребенком, но постоянные подарки такого рода привлекут внимание газет, и что тогда?