Губы. Ее поцеловали.

Ее глаза распахнулись, и в тот момент она поняла, кому принадлежит лицо, склонившееся над ней.

Человек с улицы.

Улица. Она переходила улицу.

Она все еще на улице? Не могла вспомнить. Но почувствовала, что привязана.

Брайар шире открыла глаза, оглядываясь. Прямо над ней сиял яркий люминесцентный свет, рядом стояли мониторы. И она была привязана к чему-то.

Она сжала кулаки и почувствовала резкое жжение. Посмотрела на свою руку и увидела капельницу.

Однако все внимание было сосредоточено на том, что она все еще целуется. Предположительно лежа на больничной койке.

Она подняла руку, и пальцы прижались к его щеке. Потом он отстранился.

– Дорогая, вы проснулись.

– Да. Как долго я… Как долго я спала? – Этот вопрос она обратила медсестре, которая стояла рядом с ее кроватью. Странно, что он ее поцеловал. Она собиралась подумать об этом через минуту. Сначала нужно понять, насколько хорошо она себя чувствует.

– Вы находились без сознания. Около часа.

– О-о-о. – Опираясь на матрас, Брайар попыталась сесть.

– Будьте осторожнее, – предупредил он. – Возможно, у вас сотрясение.

– Что случилось?

– Вы переходили улицу прямо перед такси. Я не смог остановить вас.

Она смутно вспомнила, как он звал ее, а она продолжала идти дальше. Ее преследовало ощущение нереальности происходящего. Умом она понимала, что родители ее чрезмерно опекают, поскольку сверхбдительные и считают всех незнакомцев опасными. Брайар разделяла их точку зрения, даже осознавая, что чересчур перестраховывается.

Они предостерегали, дескать, надо быть особенно осторожной по причине того, что Роберт – известный врач, сотрудничающий с политиками по части законотворчества в сфере здравоохранения, и поэтому постоянно на виду. Она должна была быть вдвойне бдительна еще и потому, что они богаты.

По этой причине в детстве Брайар принимала за жулика любого чрезмерно дружелюбного незнакомца и, таким образом, считала себя довольно осторожной. Пока не встретила его и чуть не попала под машину.

Родители. Интересно, позвонили ли им. Они не ждут ее дома раньше вечера?

– Извините. – Медсестра вышла из палаты, по-видимому, чтобы позвать врача. Интересно, почему она не проверила состояние жизненно важных органов.

– Мой отец врач, – сказала Брайар, взглянув на Хосе. Так, значит, его зовут. Во всяком случае, он назвался этим именем.

– Полезная информация. – В его голосе прозвучало нечто, чего она не слышала ранее.

– Если ему еще не сообщили, нужно с ним связаться. Он захочет принять участие в моем лечении.

– Я сожалею. – Хосе выпрямился.

Внезапно выражение его лица изменилось. Ее сердце гулко забилось, страх закрался внутрь.

– Сожалеете о чем?

– Ваш отец не будет заниматься вашим лечением. Потому что вы уезжаете.

– Да?

– Да. Мне кажется, вы в порядке, это подтверждает моя медсестра.

– Ваша медсестра?

Он тяжело вздохнул, поднял руку и посмотрел на часы. Потом в сдержанно-оскорбительной манере поправил запонки на пиджаке.

– Да. Моя медсестра, – сказал он раздраженно, будто объясняя что-то маленькому ребенку. – Вы не должны волноваться. Вас будет лечить мой врач, когда мы приедем в Санта-Милагро.

– Еде это? Я не понимаю.

– Вы не знаете, где Санта-Милагро? У меня вопросы к американской системе образования. Позор, что вам пришлось здесь учиться, Талия.

Ее захватило странное и томительное чувство. Туманное ощущение часто преследовало ее, когда наступали холода.

– Меня зовут не Талия.

– Верно. Брайар. – Он сардонически улыбнулся. – Моя ошибка.

– Я не знаю, где находится Санта-Милагро, но это не самая большая проблема. Дело в том, что я не собираюсь лечиться у вашего врача. Вы просто городской сумасшедший, которого я случайно встретила на улице. Вы украли это пальто, кстати очень стильное, а на самом деле просто безумный бродяга.