– Может быть, это было эгоистично, – вторила мать, – но они согласились, что правду будем знать только мы, не хотелось допустить раскола твоей личности. Однако мы все понимали, что так не может продолжаться вечно.

Брайар почувствовала головокружение.

– Я Талия? Принцесса Талия. Так он меня называл. Это правда?

– Это правда, – подтвердил отец.

– Как? Почему меня держали в неведении? Это моя жизнь! И да, вы всегда заботились обо мне и все такое, а вот стала понятна причина. Я находилась в опасности, в любой момент могла быть похищена каким-то сумасшедшим принцем с другого полушария. – Брайар глубоко вздохнула.

– Все продлилось дольше, чем мы ожидали, – мягко говорила мать. – Мне это не нравилось, поверь. Ты – все, что у нас есть, Брайар. И для нас ты дочь. Мы так хотели защитить тебя. Но у нас ничего не получилось.

Брайар ощутила чувство вины. Странно. Ведь они волновались за нее, оказавшись втянутыми в эту историю, и, вероятно, действительно оказались в безвыходном положении. Ведь у них не было руководства «Как выдать за свою дочь беглую принцессу и обеспечить ее безопасность». Больно это узнать, но винить их она не может.

– Он сказал, что я должна выйти за него замуж, – сообщила она тусклым голосом.

– Король?

– Принц Фелипе.

На другом конце трубки послышался звук облегчения.

– По крайней мере, он, а не его изверг отец. Вот почему король и королева отослали тебя подальше из страны, знали, что жизнь с ним уничтожит тебя.

– Тем не менее я не хочу выходить замуж за Фелипе. Не хочу быть принцессой. Я просто хочу вернуться домой.

Повисла пауза.

– Боюсь, невозможно. Это будет иметь катастрофические последствия для твоих родителей. Из-за денег, взятых государством Верлорен. И для страны все будет плохо, если Санта-Милагро решит, что условия сделки нарушены. Национальное казначейство обанкротится. Народ обнищает. Ни закупок продовольствия, ни государственных программ жилья, ни здравоохранения.

Пока отец перечислял, Брайар чувствовала, какой груз ответственности ложится на ее плечи. Ответственности за народ ее родины, которую она даже не смогла найти на карте.

– Значит, я должна выйти за него замуж?

– Если не сможешь убедить его, что существует альтернатива. Не уверен, можно ли еще что-то можно сделать. Ты вне нашей досягаемости. Мы не хотели для тебя такой судьбы.

Ее вновь накрыла волна ярости.

– Но ведь ты знал, что так может случиться. Знал все это время. А я – нет.

– Мы не хотели, чтобы ты боялась собственной тени, – оправдывалась мать.

– Я и не хочу бояться собственной тени. Но вы должны были меня предупредить, что нужно остерегаться очаровательных испанских мужчин, пытающихся заговорить со мной на улице. – С этими словами Брайар повесила трубку, а как только сделала это, дверь распахнулась. Вошел Фелипе.

Пересек комнату и забрал у нее телефон. Почему она бросила трубку? Кто знает, когда в следующий раз ей удастся поговорить с родителями.

– Предполагаю, все мои слова получили подтверждение, – спросил он.

– Подозреваю, вы подслушивали, поскольку вошли сразу после окончания разговора.

Он улыбнулся:

– Вы меня так хорошо знаете. Мы будем идеальной супружеской парой.

– И все же я не понимаю. Женитесь на ком-нибудь еще. Почему именно я?

Он схватил ее за руку, поднимая с кровати. Она по-прежнему была в больничном халате с завязками сзади и, приподнимаясь, почувствовала ветерок по голой спине. Ахнув, осознала, что под халатом на ней нет ничего, кроме белых хлопковых трусиков.

Его золотые глаза пылали огнем, и Брайар чувствовала интенсивное пламя у него внутри. Пламя и серу. Казалось, внутри у этого человека ад. И то ли потому, что не одета, то ли впервые ощутив реальность происходящего, она испугалась. Очень испугалась его.