Гребаный стук в дверь заставляет нас вздрогнуть от испуга.

Ну нет же…

Я буквально вижу, как Эйдон, словно расколдованный, отстраняется и смотрит самыми растерянными глазами.

– У вас там семейные разборки или перепихон? – Раздается громкий ни капли не застенчивый мужской голос.

Неловкость.

Это Стен.

Прочищаю горло, спрыгивая вниз, и начинаю поправлять свою одежду.

– Просто мы мыли руки, – громко отзывается мой неадекватный жених, отворяя дверь и натыкаясь на улыбающегося Стена.

– Всё-таки ссора, – он анализирует наши лица, которые избегают встречи друг с другом.

– Да нет, – тихо усмехается Эйдон, давая понять возможному сопернику, что он ошибся с вариантом.

Стен неловко поджимает губы.

– Что ж, – он кидает на меня недвусмысленный взгляд, – тогда идите к столу, а я тут займу ваше место.

И через пять минут он и вправду присоеденился к нам, разбаляя обстановку. Странно, потому что мне казалось, что он расстроен тем, что ему не удалось уединиться со мной. Но, похоже, стресс был невелик. Веселье этому человеку ничто не перебьёт. Собственно, как и Эйдону. Несмотря на произосшедшее на кухне, а после нелогичный срыв в ванной, он сидит, смеётся и улыбается. И местами я даже теряюсь из беседы, потому что засматриваюсь на человека, который похитил меня. Он невероятно красивый, когда не видно его ненормальных повадок, и когда он улыбается.

Стен смеётся и практически давится вином, следом же откашливаясь, когда я уже в очередной раз отвлекаюсь от разглядывания своего женишка.

– Замолчи.

– Ну нет, – улыбается Ник, – они должны послушать эту историю.

– На одной из вечеринок, как это полагается, у бассейна. Стен возомнил себя пряничным человеком…

Ник давится смехом, пока Стен, краснея, скатывается о спинку стула вниз, чтобы не привлекать внимания.

– Только он решил, что он гораздо эффектнее будет, если опустить плавки чуть ниже, и взбитыми сливками сделать себе ниже пупка «юбку».

Сара улыбается, предвкушая пик истории, пока Стен становится всё багровее.

– Ну и, естественно, подобие лифчика. Было мега здорово и даже в тот момент, когда он подошел к фотографу и попросил сфоткать их с одним наших друзей, который притащился на вечеринку с ручной обезьянкой.

Муж Сары смеётся.

– О Боже.

Ник показывает пальцем, что стоит подождать, и это ещё не конец истории.

– Он корчил рядом с ней рожи, всё крутился вокруг, да около. Ну и в конце концов, бедняжка не выдержала соблазна и перепрыгнула на него, решив угоститься одной из половинок бюстгальтера.

Теперь очередь Стена прыскать от смеха.

– Чёрт возьми.

– Было даже круто. Он якобы стонал от приятностей, извивался. Но было смешно ровно до момента, когда мы поняли, что следующего его притворство боли, – не притворство. Малышка чуть не оторвала ему сосок, пока мы отрывали её от него.

– В начале-то было ахереть, как приятно, – бормочет сквозь смешок Стен, – у меня даже привстал.

И здесь уже смех никто не смог сдержать. Практически безостановочно, до красных болящих щек, пару минут мы просто смеялись. Не знаю, больше от выражения лица Стена или от нелепой от части опасной истории из жизни. Потом Генри подхватил:

– Где-то год назад, мы с Сарой попали на закрытую пляжную вечеринку к нашему знакомому пластическому хирургу, – муж Сары делает вдох, качая головой, чтобы сбить улыбку, – там тоже была одна шальная обезьянка.

– Домашнее животное этого хирурга, Оушена, – добавляет его жена, делая глоток воды.

– У Оушена была непонятная безумная любовь к отварным яйцам. По большей части он обожал их разбивать, всегда делал из этого шоу. Поэтому у него на вечеринке их наличие было не удивительно.