Через несколько минут машина была в воздухе. Афганец сидел в вертолете на месте штурмана и показывал направление полета. Подлетев, мы увидели, как душманы расстреливают местных жителей. Увидев нас, душманы спрятались за дувалы. С ходу заложив левый вираж и выправив вертолет, мы серией ракетных залпов стали обстреливать дувалы, из которых велся огонь по убегающим людям. После второго захода мы посадили машину, но тут же поняли, что это решение было опрометчивым, так как по нам тут же открыли шквальный огонь. Взлетели вновь и совершили посадку в более безопасном месте. Как только колеса коснулись земли, к машине бросились люди. Старший лейтенант Владимир Сараев что-то им кричал, пытался успокоить, но толку от этого было мало. Толпа штурмовала вертолет. У людей, многие из которых были ранены, было одно спасение – наша машина.

Посадка жителей продолжалась, а душманы, скорректировав огонь, обстреливали вертолет автоматными очередями. Посоветовавшись с майором Николаем Мизиным, мы приняли единственно верное в данной ситуации решение – прикрыть посадку женщин и детей. Прижимаясь к земле, я отбежал метров на 25 и из небольшого углубления в земле повел ответный огонь. Думается, душманы не ожидали отпора, на время их стрельба прекратилась. Патроны у меня быстро закончились, но я какое-то время все еще жал на спусковой крючок. Вдруг рядом просвистело несколько пуль, отчего, скажу честно, волосы на голове зашевелились.

Оглянувшись, увидел, что посадка закончилась и экипаж ждет меня. Запрыгнул в машину, и мы стали взлетать. Но вертолет был настолько перегружен, что слабо слушался управления, и мы еле-еле оторвали колеса от земли. Мирные жители были спасены. Развезли их по свободным от душманов кишлакам и благополучно вернулись на базу, где, подзаправившись боеприпасами, взяли курс на Тулукан. В городе мы вновь сериями ракет обработали дувалы, в которых засели оставшиеся душманы, и только с наступлением сумерек вернулись на аэродром, где нас встречал наш командир Фарит Шагалеев».

Однако война раскручивала свой кровавый маховик: банд на приграничной территории становилось все больше, их удары становились все ощутимее. Вскоре афганские правительственные войска просто стали не справляться и понемногу на территорию Афганистана начали перебазироваться так называемые сводные боевые группы (СБО). За короткое время на каждом участке советско-афганской границы было выставлено до трех СБО численностью по 100–120 человек, усиленные бронетранспортерами и боевыми машинами пехоты. Каждое такое подразделение получило определенную зону ответственности и конкретную задачу: не допустить на своем участке провокаций на границе и защитить местное афганское население от террора со стороны бандгрупп.

В зоне ответственности пограничников оказались сразу несколько провинциальных центров: Герат, Бадгис, Фарьиаб, Джаузджан, Балх, Саманган, Кундуз, Тахор, Бадахшан, а также достаточно крупные по афганским меркам города – Хайратон, Мазари-Шариф, Тулукан, Файзабад. На подконтрольной территории проживали свыше двух миллионов человек.

Впоследствии, в связи с осложнением обстановки в Афганистане, СБО были заменены мотоманевренными группами (ММГ), зона ответственности которых была расширена на глубину территории административных границ провинции. Их формирование происходило в пограничных отрядах КСАПО и на базе Мургабского погранотряда КВПО. Возглавлялись они опытными офицерами и действовали по особым планам.

В высокогорных районах Памира (провинция Бадахшан) пограничные подразделения располагались на пересечении караванных путей, маршрутах вероятного выдвижения караванов из Пакистана, высотах и площадках, контролирующих основные ущелья и населенные пункты. Часто менялись пункты дислокации подразделений, выставлялось много отдельных застав и постов. Передислокация и выдвижение подразделений на оперативные мероприятия происходили преимущественно по воздуху на вертолетах или в пешем порядке. Основной тактикой действий в этом районе были засады и десантно-штурмовые операции.