Машину виновника аварии увезли на штрафстоянку. Ремонту она, конечно, подлежала. Но еще большой вопрос: на сколько этого горе-водителя лишат прав. Лучше бы навсегда… Одним дураком на дороге стало бы меньше. 

Так я и стояла, промокшая из-за усилившегося дождя. Измотанная, как физически, так и морально. На грани. Света находилась рядом до тех пор, пока полицейские не уехали, народ окончательно не рассосался и движение на этой части дороги не восстановилось. 

- Отвезти тебя домой? – спросила подруга, когда ее отец, коротко переговорив о чем-то с женой, направился к нам. 

- Нет, - покачала головой. – Я в состоянии доехать самостоятельно. 

Я хочу поехать с вами… Как же сильно я этого хочу! 

Конечно, вслух я не имела право это произносить. 

- Как только станет известно, как он, я тебе напишу, - пообещала Света, отпуская мою руку. И я ее удерживать не стала. 

- Конечно, - попыталась улыбнуться. Жалкое зрелище. 

Я надеялась, что удастся уйти незаметно. В смысле, не заметно для Марины Федоровны. Надеждам сбыться было не суждено. Она и не собиралась отпускать меня просто так. Все были на взводе, встревожены. Если ее супруг еще держался, надев на лицо маску невозмутимости, а вот женщина и не думала делать видимость собранности. Ее трясло не меньше, чем меня. С одним отличием – я на нее не набрасывалась. 

- Это все из-за тебя! – выпалила она, стремительно направляясь к нам. 

Александр Владимирович последовал за ней, пытаясь ухватить за руку, но мать Макса ловко увернулась от захвата. Я стояла и ждала, когда женщина подойдет ближе. Пятиться и сжиматься перед ней в комок? Ни за что. Покажу слабость, она набросится на меня пуще прежнего. 

- Ты толкнула его!

Нет, я ожидала обвинений, но не таких.

- Показания свидетелей… - начала было в свое оправдание. Не договорила. Меня самым наглым образом перебили: 

- Ты всегда его ненавидела. Не побоялась и толкнула! Или нет… - Марина Федоровна тыкнула в мою сторону пальцем. Чуть носа не коснулась. Пришлось отступать. – Ты подстроила все так, что он просто обязан был тебя спасти. Догадалась о его чувствах и…

- С вами все хорошо? – ошарашено спросила, уже заранее зная ответ на свой вопрос. Все плохо. Очень плохо, если учесть, о чем она только что сказала. Какие у Макса могут быть ко мне чувства? Желание. Он сам об этом сказал, еще год назад. Если все связано с этим, то аргумент так себе. 

- Ты еще смеешь открывать рот?! 

Зря я ее о самочувствии спросила. 

- Мама, Маша ни в чем не виновата, - попыталась защитить меня подруга. – Зачем тратить время на пустые обвинения. Необходимо ехать в больницу.

- Света права, - к нам подошел старший Меркулов. Положив ладонь на плечо жены, он сжал его и потянул на себя, заставляя женщину отступить к себе за спину. – Прости ее, Машенька. Марина в последнее время сама не своя.

И часто не в себе…

Опять пришлось смолчать. 

- Напиши потом, - еле слышно попросила Светку и, попрощавшись с Александром Владимировичем, пошла в сторону метро. Ноги еле слушались. С трудом добрела до платформы. Дождавшись поезда, упала на ближайшее свободное место и замерла, словно не живая вовсе. Вид у меня был тот еще. Волосы растрепанные (Макс стянул с меня заколку, когда целовал и так и не вернул ее), джинсы испачканы в грязи, куртка мокрая. Состояние побитой собаки. Да и трясло по-прежнему сильно. Пришлось обнять себя за плечи руками и впиться пальцами в ткань мертвой хваткой. 

- Девушка, вам плохо? – спросил мужчина лет семидесяти, сидящий справа от меня. 

- Нет, - опять солгала. Не стоило каждому встречному рассказывать о своих проблемах и душевных терзаниях. Я таким с родителями поделиться не могла, чего уж о чужих говорить.