Наконец дверь распахнулась, и в гостиную вошел Ланс. Он тепло улыбнулся сестре, засиявшей при его появлении, и произнес:

– Прошу простить меня за задержку, посыльный из Министерства нагнал меня и здесь.

– Служба Его Величеству, мой мальчик, обязывает денно и нощно трудиться на благо королевства, – улыбнулся старший граф Мовильяр. – Однако раз мы все в сборе, то не грех и подогреть аппетит бокалом горячительного напитка.

Он подал знак – и от угла отделился лакей с подносом. Мадемуазель Лоет только сейчас поняла, что он все это время был здесь, а она даже не заметила, что находится в гостиной не одна. В этот момент она порадовалась, что не сотворила ничего из того, что могла бы, думая, что находится в одиночестве; теперь не пришлось краснеть. Правда, сидела с ногами на кресле, но это видел даже кузен, потому об этом можно было не беспокоиться.

Мужчины пили коньяк, Тине же достался бокал разбавленного вина. Она сделала глоток и прислушалась к себе. Маменька считала, что ей еще рано пробовать вино, и папенька с ней соглашался, потому сегодня девушка впервые отведала запретное. Первой ее мыслью было, что лимонад гораздо вкусней, но потом приятное тепло растеклось по телу, и мадемуазель Лоет сделала новый глоток.

– Безусловно, жаль, что Арэль не смог прибыть с вами, но я бесконечно рад, что Лансэлю удалось вырваться, – произнес его сиятельство, смакуя коньяк. – Нат, как себя чувствует малышка Адилия? Здоров ли ее супруг?

Адилия – дочь дяди Натаэля – была на сносях, и ее знакомство с кузиной по этой уважительной причине отложилось. Арэль – брат-близнец Маркэля – оказался занят на службе. Старший же сын второго графа Мовильяра находился с посольством в другой стране, и знакомство с ним и вовсе откладывалось на неопределенный срок. Впрочем, Тина не сожалела об отсутствии ни одного из родственников, не особо горя желанием видеться с ними. Род Мовильяр, решивший вернуться в жизнь Вэйлра Лоета, не так часто давал о себе знать, и считать их семьей у Тины не получалось.

Вот семейство Ламбер – другое дело. Что бабушка Дульчина часто наезжала в Кайтен к зятю и дочери, что ее внуки подолгу гостили в Льено, пока их родители не присылали возмущенное послание, требуя вернуть детей под отчий кров. А когда братья выросли, они сами покинули родительский особняк. Ланс принял приглашение его сиятельства, обещавшего помочь с карьерой. Предлагал он это и второму брату Тины – Раналю. Однако Раналь выбрал другого деда и отправился в Льено учиться банковскому делу.

Разговор мужчин тек размеренно, навевая скуку. Мадемуазель Лоет прикрыла зевок ладошкой, ее мысли вновь умчались в далекие дали. Девушка так увлеклась ими, что не расслышала, когда доложили, что ужин подан.

– Адамантина.

Очнувшись, Тина вскочила с кресла и едва не вытянула руки по швам. Свое имя, произнесенное его сиятельством, пусть и негромко, девушка уже воспринимала как приказ, короткий и четкий. Марк усмехнулся, качая головой. Ланс подошел к сестре, подал ей руку, и Тина с радостью приняла ее, наконец завладевая вниманием брата.

– Потерпи, после ужина сможем уединиться и спокойно поговорить, – шепнул Ланс, и девушка радостно кивнула. – С Марком осторожней, он не лучшая компания, – добавил брат, склонившись почти к самому уху сестры.

Она подняла на Ланса вопросительный взгляд и обнаружила, что уголки его губ опущены точно так же, как у его сиятельства, что выражало пренебрежение. Это неприятно удивило девушку. Меньше всего ей хотелось, чтобы брат становился похожим на деда. После этого мадемуазель Лоет перевела взгляд на Марка и заметила, как того отчитывает отец, негромко, но раздраженно, и ей стало жаль молодого человека. Тина вдруг увидела в нем родственную душу, решив, что к Марку Мовильяру так же несправедливы, как и к ней.