На этом смертельном фоне Троцкий в Наркомате (располагавшемся в здании бывшего Александровского училища), несмотря на сильнейшее внутрипартийное сопротивление, решает привлечь царских военспецов – от поручиков до генералов – на службу в новую армию. Потому что командиры-самородки из народа победы не сделают. Мобилизации рабочих и крестьян также недостаточно. Среди них, говорит Троцкий, много элемента негодного, отбросов. Эти слова про отбросы Троцкий произносил на Первом Всесоюзном съезде военных комиссаров. Для присмотра за командирами и для воспитания солдат Троцкий приводит в армию комиссаров.
Троцкий уточняет:
«Комиссары с револьвером слева и справа от командира. Если военспец шатается, он должен быть вовремя расстрелян. Бывшее офицерство, которое не желает работать на нас, „запрятать в концентрационные лагеря”».
Герой Первой мировой генерал Брусилов два месяца сидел под арестом, пока не дал согласие на службу в новой армии.
В середине апреля 1918 года по дороге из Наркомата в Кремль Троцкий сформулировал текст «Социалистической военной присяги». Десятилетиями советские воины, принимая присягу, не догадывались, что ее авторство принадлежит Троцкому.
В середине 1918 года положение большевиков на грани безнадежного.
Троцкий в июне говорил: «Мы уже мертвы, но еще нет никого, кто мог бы нас похоронить». Человек, с которым так разоткровенничался Троцкий, – германский посол граф Вильгельм Мирбах. Немцы в этот момент стоят по линии Псков – Нарва. Через месяц после откровений Троцкого, 6 июля, посреди бела дня в посольском особняке в Денежном переулке граф Мирбах убит сотрудниками ВЧК, левыми эсерами по убеждениям Блюмкиным и Андреевым. Помимо убийства Мирбаха Блюмкин известен тем, что в 1920 году именно под поручительство его – тов. Блюмкина – из ВЧК был отпущен Сергей Есенин, обвиняемый в контрреволюции. Троцкий любил Есенина как поэта, Есенин уважал Троцкого как политика. Левых эсеров в ВЧК было много. Эсеры хотели войны с Германией.
Паника у большевиков сделалась невероятная. В Денежный переулок прибыли Свердлов, Дзержинский и сам Ленин. Все они рассыпались в извинениях, объяснениях и соболезнованиях. Еще бы им не рассыпаться. Посол Мирбах полагал, что власть большевиков наиболее соответствует германским интересам. МИД Германии рекомендовал Мирбаху: «Расходуйте больше денег». Мирбах телеграфировал: «Требуется 3 миллиона марок в месяц».
В июне в Берлине создан спецфонд – 40 миллионов марок. Кроме того, летом немцы были уже готовы к экономическому броску в Россию.
7 августа, после сдачи Симбирска белым, Троцкий выехал на Восточный фронт. Пока он был в пути, красные сдали Казань. Поезд Троцкого дошел до Свияжска.
Вот что говорит Троцкий про это, теперь никому не известное место: «Судьба революции решалась под Свияжском. Октябрьская победа далась легко. Стихийный напор ослабел».
Ввиду отсутствия стихийного напора 8 августа Троцкий продиктовал приказ № 10:
«Всем! Всем! Всем!
В поезде наркомвоена, где пишется этот приказ, заседает военно-революционный трибунал, который снабжен неограниченными полномочиями.
Назначенный мною начальник обороны железнодорожного пути Москва-Казань тов. Каменщиков распорядился о создании в Муроме, Арзамасе и Свияжске концентрационных лагерей, куда будут заключаться агитаторы, контрреволюционные офицеры, паразиты, саботажники, кроме тех, которые будут расстреливаться на месте.
Лев Троцкий».
Теперь вопрос: кто были эти «все, все, все», к которым был обращен приказ Троцкого? На стороне большевиков воюют партизанские отряды. Февральская революция породила в городах привычку к постоянным митингам и демонстрациям, на которых слушали всех ораторов подряд. В провинции, в деревне, куда возвращались с фронта вооруженные люди, вместо митингов сбивались в отряды. Пахать вернувшиеся с фронта не хотели. Эти отряды идеей не руководствовались, кое-что понаслышке знали о новой власти в Москве, новое всегда заманчивое, поэтому вроде как бились за новую власть, но легко отступали, бежали или переходили на противоположную сторону.