– Нам удалось обезвредить троих смертников. Один, как вы видите, успел себя подорвать, как только понял, что его действия не принесут разрушительного эффекта. Мы научились накрывать подобных персонажей щитом.

– Вы вышли на менталиста?

– К сожалению, пока что у нас нет подозреваемых.

И почему-то мне показалось, что какое-то время в подозреваемых числилась я сама.

– И я смогу допросить тех, кто выжил?

– Почему нет? Разумеется, если не решите снова пополнить личные ясли новыми младенцами.

– Я не повторяюсь, - отрезала я.

– Я знаю, - вроде бы обычная беседа без перехода на допрос. А почему-то стало безумно неловко рядом с торианцем. Что-то внутри упрямо кричало, что он опасен. Для меня. И раз уж привлекла его внимание, нужно хотя бы держаться от него подальше.

Спустя час вместе с Шерером мы спустились на уровень В. Здесь размещались особые тюремные камеры. Для людей, которые не отвечали за свои действия. В прошлый раз, будучи на эсминце, я даже не подозревала, что здесь такие существуют.

Дальняя дверь, магнитный замок, код-ключ срабатывающий лишь в руках Шерера, и мы в серой безликой палате, откуда веяло холодом и безнадежностью.

– Янина Вернис. Сорок лет, в разводе. Воспитывает двух детей. Доставлена три дня назад. Объект пыталась проникнуть на совещание по безопасности. Ее удалось остановить. С ней поработал штатный менталист – он боится лезть слишком глубоко, чтобы не повредить мозг. Женщина сейчас в коме, - отрапортовал мне Шерер.

Я отошла от него, обошла узкую кровать, к которой ремнями была пригвождена полноватая привлекательная женщина. У нее же двое детей. Как они могли так с ней поступить? Сволочи!

– Я могу остаться с ней наедине? – попросила, не особо надеясь на то, что торианец согласится. Но он меня удивил. И спустя пару секунд я наслаждалась почти полным одиночеством в компании несостоявшейся убийцы и самоубийцы.

Присела на краешек кровати. Нервно огляделась. Для неопытного неспециалиста моя карьера резко рванула в гору.

Положила руку на прохладную ладонь Янины. Прикрыла глаза. Пустота и серость – первое, что пришло мне в голову. Несколько раз вздохнула и медленно, словно боясь нырнуть слишком глубоко, погрузилась в вязкий туман чужого разума.

Мне не нужна была ее кровь, чтобы влезть в ее мысли. Да, на ней был блок. Но сама женщина по своей природе была открытой и доверчивой, а блок стоял лишь на определенных воспоминаниях, добраться до которых означало повредить ее психику. Мне не хотелось этого делать. Не одна цель не стоила таких жертв. Понимаю, почему штатный менталист не стал ломиться напролом.А на ювелирную работу способны единицы.

Я стала анализировать то, что смогла мне показать сама Янина. Видела ее счастье, радости и переживания. Она до сих пор скучала по мужу, бросившему ее и детей ради более молодой и красивой. Так считала сама Янина. Когда рядом появился кто-то… Блок. Дальше. Мое дыхание перехватило, губы привычно зашевелились, а пальцы сжали первое, что попалось – жесткую простынь. Дети скучали по отцу… Я выдохнула. Головная боль, что накрыла меня, едва я приблизилась к блоку начала отступать. Дети приносили ей радость. Возможно, если бы у них снова появился отец… Онтоже любил детей. Так он сказал ей однажды… Блок. Боль стала ощутимее. Я подбиралась все ближе, догадываясь, куда именно должна направить свои силы. Мои мысли извивались и петляли, боясь задеть проклятый барьер и едва подбираясь к нему, я отступала, чтобы приблизиться снова. Но уже с другой стороны. Семья… долго не выходила на связь. Родные беспокоились. Но иногда так хочется просто побыть с тем, кто стал дорог…