Окровавленный след за собой оставляя – как метки.

Нам теперь всё равно, лишь бы прочь от запретов и

клетки –

Путь наш труден и долог, тернист и потерями устлан.

В чём же наша вина и кто счёт предъявляет заочно?

Почему мы должны (ничего не прося, не беря)?

…Это просто охота, забава, и знаем мы точно –

Там внизу, на границе, у леса… стоят егеря.

Первая любовь

Ей принесут цветы с карточкой от меня.

Посыльного потом попрошу рассказать,

Как приняла букет, как читала, —

чтобы понять,

Осталось ли чувство, а может, надеяться зря

На свидание, назначенное в записке,

Такое желанное. Но всё больше сомнений,

Как только становится уходящим

…время,

И ожидание, и понимание намерений.

Стать снова кем-то, а не просто знакомым старым,

Который давно уже от этой жизни усталый –

Хочет погреться у прежнего, неостывшего очага.

А может, это снова молодость и на картине стога?

И в музее почти пусто и ничего лишнего.

А может, это всё забытое и пронзительно личное?

Которое не описать и не передать словами.

А может, лучшее – это расстояние и молчание между нами?

Ведь сколько прошло – сорок лет, пятьдесят?

Но часы на башне, как прежде, стучат.

И голуби те же снуют под ногами –

Как тогда, когда мы по брусчатке сбегали

Вниз и смеялись, не стесняясь прохожих,

Нарочно, чтобы им стало понятно тоже –

Как нам хорошо и всё в мире – у наших ног.

И что не предложит теперь сам господь бог…

У нас уже есть – и другого не надо.

Одна ладошка твоя у меня в руке,

На вторую дышу, целуя, а сам

Согреваюсь твоим взглядом,

Васильками, плывущими по реке,

Глазами, горящими над листопадом.

Наверное, это не повторить,

Впрочем – как за оградой…

Пусть лучше останется тихая память,

Как над речкой пришлось молодыми плавать –

Сплетаясь руками и лицами над водой…

Но теперь мы уже не напротив друг друга,

Разделённые временем и всяческой ерундой.

Я теперь для тебя просто друг,

Ну а ты для меня лишь подруга,

а может быть… всё-таки, ну а вдруг…

Да нет, лишнее видеться нам с тобой:

Слишком поздно и в ощущениях сложно,

Да и адреса нет – я давно позабыл адрес твой.

Скажешь: «Не может быть!» Да, теперь и такое возможно!

Поэты России

Тяжело поэтом быть в России,

Рифмовать страдание и боль…

Почему всегда они просили

Милостыню, право на любовь?..

Где-нибудь ещё (помимо дома)

Им сулили цепи и тюрьму?

А к кому не липла идиома –

Подавали посох и суму?..

И в каком ином, скажите, царстве,

У каких пределов и границ –

Жить в гоненьях, муках и мытарствах,

От бессилья выть и падать ниц –

Разбивая в кровь своё лицо…

На котором всё как на картине:

Замерзать в огне, гореть на льдине,

Умерев ребёнком – стать отцом…

Говорить, не думая о смысле,

Проходить сквозь горы напрямик.

Не считать, а плавать в море чисел,

Знать, когда уйдём, как мир возник…

Ты не бойся, что они умнее,

И не надо их боготворить.

Им скажи спасибо, что умеют

Души грешные слезой

омыть.

Чашка кофе и первая сигарета,

Ты в кровати и ещё не одета.

На столе наброски лёгкие, осторожные,

Которые ждёт детвора восторженная

В коротких платьицах и штанишках.

А может, это автор переживает о книжках,

О сроках и просит ускорить процесс,

Который скорее похож на инцест

Между мыслью и графикой на листке,

С которыми – как прутиком на песке.

А потом берёшь в руку ластик

И вымарываешь на асфальте классик.

И двигаешься от предмета до композиции,

Удовлетворяя желания автора и амбиции,

Договор подписывая от лицензиара.

И не думаешь о получении гонорара.

Обсуждаешь с внуками меню и сюжеты,

Успевая к компьютеру и переворачивая котлеты.

И по телефону, и так разговариваешь,

И при этом никого не расстраиваешь

и успеваешь…

Быть художником, и бабушкой, и женою,