То, что они творили – незаконно. Опасно, непредсказуемо, однако это привлекало внимание общественности. Люди отрывались от серой рутины, вспоминая о ценностях, про которые совершенно забывали. Чем больше обсуждали подобное, тем больше копали. Не зря же у них теперь мэр стал бывшим.

Крыша представляла собой филиал ада под раскаленным солнцем. Надевая маску с кепкой и крепко зажав сумку, Тасманов достал снаряжение, принявшись разматывать страховочный трос. Времени на все – минут пять.

«Шевели ластами, Белоснежка. Твой Шницель сейчас раньше времени поклонниц соберет. Ей-богу, что собака, что ты. Кстати, прямо по курсу индюк Заборов к мерсу шагает», - услышал голос Елисея в наушнике и усмехнулся. Владелец этой пирамиды, построенной на человеческой наивности, уже не раз пытался вовлечь в свою схему всех бизнесменов города и имел кое-какие связи в правительстве. Не то чтобы оба парня были благородными Робин Гудами, просто полгода назад Марат Арсеньевич Заборов успел попить крови не только семье Канарейкиных, но и Тасмановым, попытавшись наложить лапы на их благотворительный фонд, усиленно вовлекая в свои махинации обе семьи.

- Все такой же жирный?

«Такой же бесячий. Не зря отец ему рожу набить грозился»

- И месть моя будет, сладка-а-а-а, - потянул Марк, двигаясь к краю крыши. – Давай!

Таланты Шницеля по истине неоспоримы. Собака умудрялась из спокойного милого песика по команде превратиться в демонического пса в наморднике, сея хаос одним только своим появлением. Судя по выкрикам Елисея в наушниках и отдаленным звукам паники – у него это в очередной раз отлично вышло.

Головокружительный спуск на нужный этаж – 25-й, как раз кабинет Заборова. Пока толпа и охрана внизу гонялись за бешеным хаски с охами-ахами Елисея, он достал баллончик.

В этом деле главное скорость. Направление в граффити под названием бомбинг* подходило для этого лучше всего. Летом красить в сотни раз удобнее, не нужно встряхивать баллончик слишком часто, несмотря на новую формулу красок, способных с легкостью засыхать практически на любой поверхности и не перемерзающих слишком быстро на низких температурах. Маска защищала от запаха, хотя дышать было тяжело. Солнце нагревало поверхность здания, превращая его в стеклянную раскаленную сковородку, потому пот градом струился по коже, впитываясь водотталкивающей одеждой, остающейся сухой. Все же есть плюсы жизни в век высоких технологий.

«Ой, не собака, а катастрофа. Дяденька помогите, он меня совсем не слушает! Говорил маме, давай рыбок заведем. Гуппи – они не болтливые, а она нет, мол, хаски хочу. На севере себя ощутить, к Деду Морозу поближе…», - пытался не ржать над выкриками Елисея, слышимыми на том конце. Тщательно отточенными движениями он прорисовывал линии обеими руками, сменяя баллончики, встряхивая, нанося, увлекшись процессом.

«Братан, тебя заметили и уже снимают. Заканчивай»

Получилась кокетливая пышногрудая дамочка, сидящая прямо на книжке по истории и держащая пачку банкнот перед лицом, из-под длинных ресниц которой виднелся алчный взор. Идеально. Едва успел докончить детали, когда заметил через стекло ворвавшегося в кабинет Заборина, что орущего охране и тычущего в его сторону. Ловко побросал инструменты, показав полноватому лысому мужчине на кривеньких ножках средний палец, не обращая внимания на покрасневшее от гнева одутловатое лицо финансового воротилы.

- Ах ты сопляк! – заверещал Заборин внизу, когда Тасманов принялся подниматься. – Я тебя лично по этой стене размажу, шобла малолетняя! Поймайте его, чего встали?! – заверещал он уже не своим голосом видимо застывшей ошарашенной охране. Тасманов взобрался обратно на крышу, бросаясь к пожарному выходу с нее. По современным правилам – их теперь не закрывали после недавнего инцидента с очередным масштабным пожаром в одной из таких же высоток. Максимальная доступность для побега людей хоть куда-то в попытке спастись, хотя сомнительно спасение с тридцатиэтажного здания. Он едва успел снять комбинезон, перчатки, маску и спрятать атрибутику. Действуя на подгонявшем адреналине, ловко прячась в темной нише бесконечных лестничных пролетов, слыша голоса спешащей наверх охраны. Они наверх, он вниз, а потом прогулочным шагом через коридор офисов с табличками. Сердце стучит, кровь шумит в ушах, на улице улыбка, пока не тормознул одну из девушек в сером брючном костюме, мурлыча: