«Совсем сдурел! Так и оглохнуть можно, – возмутилась Женька. – Думает: один на белом свете. Или ему плевать на других людей? Поёт про зону. Сидел что ли? Да уж, с таким типом опасно связываться».

Показалось, что от оглушающего грохота затряслись стены дома, во всяком случае, задребезжали стёкла в рассохшихся рамах на первом этаже. Пытаясь отгородиться от раздражающей какофонии, Женька закрыла окна. Звуки сделались чуть тише, но не слишком. Они проникали сквозь щели в плохо прилегающих форточках. Закусив нижнюю губу, Женька принялась расхаживать по дому.

«Интересно, здесь есть подвал? Только в нём можно спрятаться от ненормального певца».

Не обнаружив подвал, она сунулась в кладовую, не имеющую окон, затворила за собой дверь. Усевшись на ящик, прислонилась спиной к деревянному стеллажу.

«Как другие соседи терпят это безобразие? Или этот рыжий беспредельщик настолько крут, что боятся с ним спорить?»

Краем глаза Женька заметила, что-то мелькнуло между стеллажей. Внимательно осмотрела кладовую – ничего. Тихо звякнули пустые банки, чуть пошатнулась медная ступка. Мыши? Во всяком случае, сквозняка здесь не было: сквозь плотно запертую дверь воздух не поступал. Только для мыши пронесшаяся тень крупновата. Дом подкидывал всё больше загадок, заставляя разгораться воображению.

«Опять привидение и может даже не одно? Тогда пребывание здесь становится по-настоящему занятным», – обрадовалась она.

Женька ещё раз осмотрела кладовую, но ни мышь, ни привидение ничем себя больше не выдало.

В десятилетнем возрасте посмотрев «Вий», она долго не могла спать без ночника. Отчего-то ей представлялась умершая бабушка. До фильма она её не боялась и не вспоминала, теперь же стоило сумеркам занавесить окна, как Женьке чудилось: старушка неслышными шагами движется к кровати. Глаза бабы Ани, ставшие оловянными и тусклыми, ловят её взгляд. Женька крепко зажмуривалась: нельзя смотреть в глаза призраку, иначе он заберёт душу.

Родители заметили, что дочь стала плохо выглядеть, под глазами залегли тёмные круги. После их усердных расспросов Женька сдалась и поведала о своих страхах. Отец достал семейный альбом, нашёл фотографии тёщи. Будучи детдомовцем, Егор Иванович не знал своих родителей, отчество и фамилию шустрому малышу, найденному на железнодорожном вокзале, дали воспитатели. Он был рад познакомиться с дружной семьёй Шубиных. Его совершенно не расстраивало, что придётся жить в одной квартире с родителями и младшей сестрой жены. Он хотел почувствовать, как это иметь полную семью. К его огромному счастью, и тёща, и свёкор оказались замечательными людьми – приняли его как родного сына. Егор Иванович показывал дочери фото и рассказывал о бабушке.

– Антонина Петровна была добрым и терпеливым человеком, она никогда бы не сделала зла близким людям, да и чужим тоже. Если бы привидения существовали, то бабушка стала бы самым добрым призраком на свете, – он легонько постучал по лбу дочери. – Я говорил тебе: все страхи прячутся здесь. Мы сами выдумываем их. Воображение может нарисовать как монстра, так и ангела-хранителя. То, что ты сама пожелаешь, то и будет.

В тот вечер родители много поведали о бабушке и дедушке. Женька почти не помнила их, так случилось: они ушли один за другим. Шестилетнюю Женьку потрясло бледное лицо бабушки, обрамлённое кружевной кисеёй, от него веяло непередаваемым холодом. Она не привыкла видеть её в платочке, без улыбки и молчаливой. Девочка не узнавала свою бабушку в этой женщине с восковым лицом. Когда умер дед, Женька спряталась в комнате родителей, боясь увидеть незнакомое существо вместо любимого человека. Жуткий фильм оживил детские воспоминания, проснулся затаённый страх. После рассказа отца Женька впервые заснула спокойно. На следующий день он взял её с собой на работу. Ксения Матвеевна не стала возражать, доверяя мужу. Егор Иванович хотел показать дочери: иногда жизнь висит на волоске, но за неё надо бороться. Смерь же – естественное течение жизни и её не стоит бояться.