Дома меня ждал молодой демон самого официального вида. В руках у него была большая пачка бумаг, а на носу – очки. Плохое зрение редкость в среде демонов, у молодежи же оно не встречается никогда, так что передо мной сидел уникум.

Уникум сидел в моем кресле и смотрел мой телевизор.

– Недобрый вечер, – заметил я. – Позвольте полюбопытствовать, сударь, как вы проникли в мое жилище?

– У меня есть универсальный ключ, сударь, – сказал он, повертев на пальце кольцо с отмычками.

– А, – сказал я. – Из чего я делаю вывод, что к нам пожаловало низкое начальство?

– Даже более низкое, чем вы можете себе представить, сударь.

– Я многое могу себе представить, сударь, – сказал я. – Могу ли я попросить вас оставить мое жилище и пойти посмотреть новости в каком-нибудь другом месте?

– Нет, сударь, – сказал он. – Боюсь, что это решительно невозможно.

– Я буду на этом решительно настаивать.

– У меня до вас дело, сударь. До вас, а не вашего телевизора.

– Тогда вы могли бы прийти в мой кабинет, сударь.

– Мое дело носит не слишком официальный характер, – сказал он, – чтобы я мог нанести визит на ваше рабочее место, сударь.

– Боюсь, что делами не слишком официального характера я не занимаюсь, – сказал я. – Сударь.

– Даже если на карту поставлена честь самого ада, сударь?

– Мне нет решительно никакого дела до чести ада, сударь.

– Хочу вас предупредить, что подобное высказывание можно истолковать как измену, сударь.

– Это угроза, сударь? – спокойно осведомился я.

– Это предупреждение, – сказал он. – Хотите сигару?

– Не хочу.

– Зря. Хорошие сигары, сударь. Рекомендую. От наших агентов с Кубы, между прочим.

– Предпочитаю сигареты, сударь, – сказал я. – Свои.

– Как знаете, – сказал он. – Да что же вы стоите? Присаживайтесь.

Тон у него был такой, как будто он был хозяином не только моей берлоги, но и всей скалы. Если не всего ада.

Скажу откровенно, этот парень не понравился мне сразу. Есть любовь с первого взгляда, а у меня к нему в первые же минуты знакомства возникла неприязнь. Я достаточно долго пожил на этом и на том свете, чтобы научиться разбираться в собственных эмоциях, и знание себя подсказывало мне, что неприязнь эта будет стойкой и постоянной. Она не перерастет в ненависть, потому что этот сопляк моей ненависти просто недостоин, но никогда не сойдет на нет. Демоны – существа постоянные. Если им что-то не нравится, то оно не нравится им всегда.

– Вы сидите в моем любимом кресле, сударь, – сказал я.

– Я вижу в этой комнате стул, сударь.

– Стул я держу исключительно для гостей, сударь.

Намек был весьма прозрачным, но он пропустил его мимо ушей.

– Видите ли, Скагс, – сказал он, – у меня для вас есть предложение, и не думаю, что вы от него откажетесь.

– Сударь, – сказал я, – я откажусь от любого предложения, если оно будет исходить от вас, даже не выслушав его.

– Наверное, – сказал он, – это потому, что вы не знаете, кто я такой.

– Наверное, – сказал я, – это потому, что вы так и не соизволили представиться.

– Меня зовут Асгарот, – сказал он. – Я имею удовольствие служить личным секретарем Князя.

Мальчик на побегушках самого Сатаны. Тут есть чем гордиться. Неплохая карьера для такого молокососа.

– Не могу сказать, что было приятно познакомиться с вами, уважаемый Асгарот, – сказал я. – До свидания.

– Я, пожалуй, останусь, – заявил он. – Прочитайте вот эту бумагу.

Я взял листок чисто из любопытства и пробежался глазами по строчкам.

– Что скажете, сударь?

– Бред, – сказал я. – Скажите, а Князь в курсе?

– Князь занят другими делами, сударь, – сказал он.

– Значит, Князя вы не известили, – сказал я. – Сударь, в таком случае это весьма похоже на интригу. А интриги в нашем ведомстве не поощряются, конечно, если разрешение на них не дал сам Князь. И караются они весьма и весьма жестоко.