– Лика то, что происходит теперь с нами хуже, чем все эти мыши, крысы и даже если там окажутся пауки.

– Да уж… – девушка печально склонила голову и напряглась.

Макс открыл дверь и замер, ожидая пауков, но там оказался лишь густой туман, тоже странное обстоятельство для комнаты в старом заброшенном замке. Они медленно вошли, стараясь даже прочувствовать подошвами пол.

– Макс, я боюсь…

– Пока это только туман, – он сильнее сжал руку любимой.

– Я очень боюсь.

– Я рядом.

Прошли чуть дальше, и подошли к запыленному антикварному трюмо из красного дерева, взглянули в огромное овальное зеркало, будто оно притягивало взгляды и одновременно вскрикнули, увидев в нём огонь и необыкновенно красивую обнажённую женщину с волосами темнее безлунной ночи, густо накрашенными глазами, от которых исходило странное сияние с пронзительно–хищным взглядом, смотрящим прямо в душу. Губы крупные, как у афроамериканцев, кожа бронзовая переливающаяся золотыми бликами в огненных всполохах, сильно гармонировала с золотыми, многочисленными, массивными украшениями. Лика и Макс сразу хотели убежать, но не смогли, ноги, будто приклеились к полу. Они не на шутку испугались, и парень, крепко обняв любимую, снова уставился в зеркало. Женщина подняла тонкую кисть, украшенную множеством золотых браслетов, и медленно протянула к ним. Рука плавно вышла из зеркала в реальный мир и потянулась в сторону Макса. Он не мог отстраниться, хотя пытался это сделать всеми силами, и Лика, видя всё это, закричала от ужаса. Женщина остановилась на миг и, переведя взгляд стеклянных глаз на неё, сурово покачав головой, щёлкнула пальцами. В этот же момент, Лику как по волшебству неведомой силой оторвало от Макса, и понесло куда–то во тьму таким ураганом, что она уже и сама не слышала своих истошных воплей. Макс, будучи уже в шоковом состоянии, тоже закричал:

– Лика! – но его крик затерялся в порывах сильного ветра и вдруг почувствовал прикосновение к шее холодной руки странной женщины, леденящей душу до замирания сердца. Последнее, что он услышал перед тем, как потерял сознание, это собственный шёпот:

– Не надо… Лика… оставьте нас в покое.

Макс открыл глаза и первое, что увидел перед собой золотистый потолок. Привстал на локоть, тряхнул головой, вытряхивая ужас предыдущего видения, посмотрел вокруг и ещё совсем слабо соображая, позвал:

– Лика…

Ответа не последовало.

– Ли – и – ка! – он уже сорвался на крик, но так и не получил ответа от любимой, вскочил с огромной кровати, покрытой шкурами бурых медведей и леопардов, откинул прозрачный балдахин, укрывающий, будто мрачная фата и, встав на пол, сразу почувствовал, как он холоден. Посмотрел вниз и, увидев, что стоит на каменном полу босыми ногами, осмотрел себя с ног до головы и опешил: на нём не было его одежды, а какой–то длинный халат из блестящей бело–золотистой ткани, подвязанный золотым поясом в виде змеи. Потрогал его, отметил, что он металлический и очень похож на настоящую золотую цепь, пошёл вперёд, и резко остановился. «Что это?» – пронеслось в воспалённом мозгу и, оглянувшись, увидел, что его пояс действительно самая настоящая цепь, и он прикован к кровати, как собака, только не за шею, а за пояс. Парень ужаснулся.

– Лика! Лика! Где ты?

Но ответа снова не последовало, попытался вырваться, однако пояс только туже затягивался на его торсе и причинял боль. Спустя пять минут бесполезных движений, Макс сел на кровать и, схватившись за голову, стал тереть виски.

«Это всё бред, болезненный бред, очередная галлюцинация, скоро пройдёт, Лика где–то рядом, мы просто не видим друг друга».