– Вы подсаживаете ко мне целый взвод «гувернанток»? – возмутился Мор в последнем разговоре с провожавшим адмиралом. – По штату должно быть пятьдесят семь подводников! Почему на борту моей лодки семьдесят восемь человек? Кто эти люди?…

«Гувернантками» в Кригсмарине называли опытных старших офицеров, прикрепляемых к только что сформированным экипажам на время первого боевого выхода.

– Нет, дорогой Хайнц, – успокоил тот, – эти специалисты к флоту отношения не имеют, следовательно, контролирующих и руководящих функций нести не могут. Ты назначаешься старшим на весь срок боевой операции…

«Пассажиры» и в самом деле не были похожи на военных. Данная группа прибыла на лодку незадолго до выхода и держалась особняком, избегая общения с военным контингентом экипажа.

Итак, субмарина успешно вошла в Балтийское море. В центральном посту нес вахту старший помощник Рудольф Кляйн – спокойный, исполнительный и надежный офицер. Рядом «колдовал» над планшетом штурман Людвиг Ланге.

За десять минут до истечения означенного часа в каюту капитана постучали.

– Да, – резко сдвинул он дверь.

В проходе стояли два врача.

– У нас все готово. Можно перетаскивать тела из носового отсека и поднимать на палубу.

Командир отдал несколько распоряжений, прошел через центральный пост, поднялся в рубку и вышел на палубу. Снаружи, под тусклым светом единственного фонаря, кипела работа.

Небольшая резиновая лодка была наполнена воздухом и покачивалась рядом, прижатая волной к борту. Команда матросов во главе со штабсобербоцманом готовилась к большому представлению. Врачи спешно переодевали трех молодых мужчин в морскую униформу. Все трое почти не подавали признаков жизни.

– Это они? – поинтересовался командир.

– Они, – кивнул один из врачей.

– Спят?

– Да, и очень крепко. Двое уже не проснутся, а третий выживет, но никогда и ничего не скажет.

– Уверены?

– Абсолютно. Вы же успели с ним познакомиться, не так ли?

Да, капитан-лейтенанту «посчастливилось» увидеть этого несчастного, когда врачи вели его под руки на борт субмарины. Кажется, его отыскали в ближайшем концлагере. Этот тип и до введения специальных препаратов выглядел лишенным воли, слабоумным, а уж после обработки, скорее всего, и говорить не сможет.

Много странностей было и в подготовке к будущему походу.

К примеру, командование приказало уменьшить боезапас торпед с двадцати трех до двенадцати, а освободившееся пространство заняли большие банки с грунтовкой и краской, всевозможное снаряжение, стрелковое оружие и боеприпасы. Весь экипаж переодели в новенькую форму, выдав к тому же по комплекту теплого альпийского (!) обмундирования.

Хайнц Мор не раз обращался за разъяснениями той или иной нестандартной ситуации к командующему флотилией, но тот и сам не владел информацией. Он лишь скрупулезно выполнял приказы и распоряжения адмиралов Кригсмарине.

А за двое суток до выхода в море началась загрузка продуктов. Матросы таскали ящики и коробки до тех пор, пока в отсеках практически не осталось свободного места. Помимо замороженного мяса, свежих фруктов, соков, овощей и яиц, на борт загрузили огромное количество консервов, макаронных изделий, галет, разнообразных круп, чая, кофе, шнапса, сигарет…

Кок команды – низкорослый гаупт-ефрейтор Бауэр – недоумевал:

– Не понимаю! Я побывал в трех боевых походах. Обычно запасались на двенадцать недель – это максимальная продолжительность похода, а тут провизии на целый год!..

Многого не понимал и командир подлодки. Впрочем, ровно за сутки до выхода из порта капитан-лейтенанта вызвали в берлинский штаб Кригсмарине, где в приватной беседе сам гросс-адмирал изложил суть сверхсекретного задания. А также предупредил о приезде контр-адмирала с двумя секретными пакетами.