Вертолёт подлетел к морской базе и стал делать над ней круг.

– А шо, – сказал московский генерал, – местность для морской базы выбрана чрезвычайно умно: горы, лес и, главное, море.

– Так точно, – согласился крымский генерал, – без моря дельфинам было бы трудно. А особенно кораблям.

Вертолёт снаружи был зелёным и суровым. А внутри него кабина была обита бархатом и заставлена мягкими креслами. До полного комфорта только паркета, картин на стене да люстры на лонжероне не хватало.

– Как вы думаете, – спросил Сухой московский генерал местного генерала Мокрого, – не ошиблись мы с Моржовым? Потянет вин таку работу?

– Он очень опытный, – ответил Мокрый генерал. – Раньше он суворовскую школу возглавлял. Потом торпедный склад. А дельфины – они же где-то похожи.

– Значит, справится. Я думал, вы его из-за фамилии выбрали. Уж больно морская.

– Начали-то мы с фамилии…

Руководящая армейская молодежь в лице полковников и майоров, затаив дыхание, слушала беседу руководящего состава и училась стратегическому мышлению.

– А как вы с дельфинами говорите? Они шо, знают чоловичью мову?

– Некоторые с трудом говорят. А другим выдаём преобразователь речи. Он с дельфиньего переводит на любой.

– Это интересно, – задумался Сухой командующий. – А не бувает у вас такого, чтобы с русского на английский преобразовывал? Мне тут поездочка светит в ШСА.

– Я думаю, его можно перенастроить… – ответил Мокрый.

А в главной клетке ялтинского дельфинария выходила из себя красавица дельфиниха Павлова:

– Они ещё говорят о свободе личности! О любви к природе! Забрали всех сюда, никого не спросив, и думают, что человек – царь природы.

– Слушай, Павлова, не бесись, – успокаивал её огромный и спокойный дельфин Сидоров. – Ты же ведь здесь из любопытства. Ты же прекрасно знаешь: кто не хочет быть здесь – не будет здесь. Неужели ты не можешь взять зубами руку тренера и немножечко прижать, чтобы он открыл тебе дверь наружу? Или этот низенький заборчик для тебя преграда? Тебя изучают люди, а ты изучаешь людей.

– Я уже один закон открыла, – сказала Павлова. – Вон видишь: железка висит. Когда матрос стукнет железкой об железку, вон тот дядька в плаще понесёт нам рыбу в ведре. Это явление я назвала «железковая память».

– Этот дядька в плаще очень добрый. Его зовут дядя Яша.

Оба генерала, московский и крымский, не торопясь шли по бетонной стреле, направленной в море, и заглядывали в клетки-вольеры.

Их сопровождал полковник Моржов. Другая командная мелочь была оставлена на берегу ввиду секретности разговора.

– Ничего, вид у них здоровый! – говорил московский генерал.

– Ещё бы, стараемся, – отвечал крымский. – Мы им столько рыбы скармливаем, два районных города можно прокормить.

– А если их перевести на комбикорм? – задал вопрос старший генерал. – Или, там, на сено?

– Это мысль, – подхватил младший. – Как вы на это смотрите, полковник Моржов?

– Передохнут, – ответил Моржов.

– Да, дорогонько они нам обходятся, – загрустил старший начальник.

– Вместо одного дельфина можно два танка содержать! – подхватил младший.

– Ну да ладно, всё це есть лирика, – сказал старший. – Товарищ Моржов, доложите главные идеи вашего проекта. Чертежи мы уже видели, объяснительную записку читали. Привяжите всё к местности.

– Чего тут привязывать. Вот эту горку позади нас видите? Внутри неё будет главный командный пункт, катера и самолёты. Там будет подводный гараж.

– А какие меры приняты против аквалангистов и других плавсредств?

– Синий луч.

– Поподробнее, пожалуйста.

– Вход в бухту будет перерезать синий луч. Если кто-то его пересечёт, по лучу немедленно вылетит торпеда и вдарит по пересеканту. Ни один нарушитель не пройдёт.