Количество поликлиник – говорят: зато будет много поликлиник – нет, поликлиник тоже стало на 13 % меньше. А что у нас в результате? В результате в среднем в день принимали 166 человек – господи, если бы в какой-нибудь цивилизованной стране увидели, в каком темпе врач в России принимает больных, сколько у него есть минут на каждого больного… ну это же невозможно совершенно – было 166, а стало 208. Так что все совершенно прекрасно!

Кто ощущает себя покрупнее – держится поглавнее. Превосходство нужно подтверждать все время, иначе сожрут.

Как же в результате здоровеет народ? А в результате осложнения по беременности и родам увеличились на 40 %. Это называется, оптимизация, понимаете? Вот заболевания системы кровообращения увеличились на 80 %. То есть ждут до последнего, потому что замучаешься пробиваться в эту медицину. А вы говорите, оптимизация… Конечно, оптимизация. Когда сдохнут все бедные – то вот и место будет, таджиков вместо этого наймут, понимаете. Так что все очень тяжело.

И сейчас еще эти прогулки оппозиции, чтоб она провалилась вместе со своими прогулками, честное слово! Как писал Грибоедов-то? Что «друзья, вы не могли бы для прогулок подальше выбрать закоулок?» Интересно, эти стихи уже цитировал какой-нибудь губернатор оппозиции или еще нет?

Если власть начинает ослаблять гайки и проводить либерализацию, то, как правило, кончается революцией и переворотом. А если власть закручивает гайки сильнее, то это кончается взрывом, революцией, развалом державы. То есть пройти между этой Сциллой и этой Харибдой, этим Содомом и этой Гоморрой, знаете, до чрезвычайности трудно. Это же канатоходец, который на канате пьет чай одной рукой и играет на скрипке другой рукой, он ведь просто тьфу! по сравнению с политиком, который должен думать, куда здесь крутить гайки.

Вот что делать с дальнобойщиками, которые не хотят платить «Платону»? Если пойти им навстречу, осмелеют, охамеют, обнаглеют, начнут требовать еще что-то. А если не платить? Многие выйдут в ноль, бросят работу. Это будут заклятые враги режима, и вокруг них-то недовольство властью будет множиться и расходиться кругами. Вот очень тяжело, например, выбрать какую-то линию равновесия между социальными выпадами и обязательствами. Нельзя ли как-то вот чувствовать, где людям нужно пойти навстречу, вот где стоять твердо, где идти навстречу? Нигде не идут навстречу. Только идут навстречу друг другу. Это дело плохо кончится, конечно. Я боюсь, что плохо, потому что так же нельзя.

Может, лучше не надо рядовых, а равно сержантов и офицеров Таманской дивизии отправлять в Сирию?

И, конечно, положение президента очень трудное, потому что если взять все эти группы кланов рулящих, то здесь президент в России выполняет роль своего рода фигуры равновесия, вот роль третейского судьи, чтобы как-то все это уравновешивалось. А оно уже не хочет уравновешиваться.

Вот прошли слухи, что у Кадырова с Сечиным есть недопонимание по части того, чего сколько нефтяного стоит. Они мгновенно сказали: «Какая это газета? – я уже забыл, какая это газета, – Что это за клевета? У нас все отлично». У них все отлично. Два серьезных человека. Можно посмотреть на них, вы понимаете… Вот что тут делать? И тут еще, я говорю, эти геи в Чечне. Чечне ко всей головной боли не хватало только геев, вот только Николая Алексеева там и ждали. Нарисовали бы такой транспарант: «Добро пожаловать, Николай Алексеев!» и раскрасили бы в цвета радуги – и Чечня была бы счастлива! Знаете, нужно все-таки иногда думать, кому делать, где делать, что делать. Вот здесь я не знаю…