– Баб надо трогать и не только пальцами, – заверительно сказал он.

– Мою жену бабой назвать, – возмущенный Бровкин накинулся на моего заместителя. Его оттащили и увели спать Толбухин с Телепиным.

– Чего это он, – ничуть не обидевшись, удивлено спросил Артур Николаевич.

– Забудь, – сказал я наливая стаканы. – Давай лучше выпьем за молодых, а ведь хорошая пара получилась.

– Хорошая, – подтвердил Вяземский опрокидывая содержимое стакана в свою луженую глотку. – Только вот я твоей сестры не разу не видел, а хотелось бы.

– Ну, ты кабелина, даже не думай, – я погрозил Вяземскому пальцем. – Лучше мужа чем Иван, Женьки не сыскать.

– Да я не о том, – начал оправдываться Артур.

– Бровкин парень отличный. – Только за, что ты так его ругал, так что всему штабу было слышно.

– А так, чтоб служба медом не казалась, – ответил я размышляя, выпить еще сто грамм или нет.

– У нас и так служба медом не намазана, – возразил Вяземский. – Так, что Викторович, ты не очень то Бровкина ругай. – А то, как увидел я его после твоего разноса, жалко парня стало. – Стоит перед тобой не жив, не мертв.

– Да не буду я его больше трогать, – заверил я Артура Николаевича. – Солдат ребенка не обидит.

– Это верно, за это надо выпить, – Вяземский потянулся за непочатой бутылкой водки.

– А давай, – согласился я.

На утро меня мутило, и проклинал, тот миг когда согласился выпить еще. Вновь разболелась, не так давно зажившая рука. И уже я получал разнос от Ксении Михайловны, нашей заведующей госпиталем. Откуда только узнала про наш мальчишник, вероятно Телепин проболтался. У Афанасия Петровича с нашей докторшей завелись какие то шуры – муры, правда они это тщательно скрывали. Но, разве что можно скрыть, в армии когда все и вся на виду.

Вспоминая об этом, я поднимался по лестнице к своей квартире, следом тащил чемоданы с вещами и гостинцами ординарец. А вот и знакомая дверь. Я порылся в кармане, ища заранее приготовленный ключ. Но дверь распахнулась сама. Сюрприза не получилась. Перед домной стояла самая прекрасная девушка, из всех которых я когда то видел. Ксения, как она похорошела, за те полгода, когда я её видел последний раз, это была уже не та худенькая несмышленая девчонка, а уже вполне сформировавшаяся молодая женщина. Как сообщал мне Телепин в этом году закончившая школу и поступившая в институт. Девушка едва не столкнувшись со мной, покраснела и произнесла. – Здравствуйте Виталий Викторович, а я вас в окно увидела. Я стоял, как вкопанный в дверях пытаясь понять, что сейчас было. Выйдя из машины я подняв голову первым, делом посмотрел на окна второго этажа, и видел, что окна моей квартиры выходящие во двор были плотно зашторены. Светомаскировку, хотя фронт и откатился от Москвы на сотни километров еще никто не отменял, а на улицы города уже опустились сумерки.

– Настюха, кто там, послышался голос Сергея, – и в коридоре показался сам парнишка. Увидев его в гражданской одежде, я его сразу и не узнал, привык видеть перед собой невысокого солдатика, рыжий чуб которого все время выбивался из под пилотки.

– Ура дядя Витя приехал, – паренек бросился ко мне. В дверях началось столпотворение. Позади меня на площадке, топтался Михаил мой ординарец, поставив, тяжелые чемоданы, он терпеливо ждал когда улягутся бурные проявления от радости встречи.

– Может я все таки войду произнес я освобождаясь от объятий восторженного парнишки.

– Вы за мной приехали? – убеждено спросил Сергей пропуская меня в коридор, Настя уже скрылась у себя в комнате. – Дядя Ваня обещал мне, что как только я сдам экзамены за восьмой класс, меня тот час же снова заберут на фронт. – Так вот, я сдал их и меня даже перевели в девятый класс, только к чему мне это, когда идет война.