- Я новая официантка, - отвечаю неуверенно.

- О, - он снова улыбается, - а я тут всем заведую.

Протягивает мне руку, я жму ее с приятным удивлением. Надо же, директор, значит, обеспеченный, а без пафоса и вот этих понтов, как у Антона Дмитриевича.

- Соня, - говорю ему.

- Олег. Надеюсь, вам у нас понравится.

На этой ноте я ухожу, настроенная на лучшее. Кажется, не все в Москве такие уж злые и неприветливые. Мир не без добрых людей, как говорится.

Дома обнаруживаю только Женьку и сообщаю, что устроилась на работу.

- Поздравляю, - обнимает она меня, - я тоже! Отец берет меня администратором в фитнес, прикинь? Буду улыбаться красивым мужикам.

- Туда еще и женщины ходят, - замечаю ей.

- Ну им я улыбаться не буду. Обойдутся. Ох, вдруг повезет там кого-нибудь подцепить!

- А как же Вадим? - хмурюсь я.

- Ну Сонь, с ним вообще пока ничего не ясно. Надо иметь варианты про запас.

Я хлопаю глазами.

- Знаешь, Жень, я тебя не узнаю. Откуда такая меркантильность? Не лучше ли встретить человека, которого будешь любить по-настоящему?

- Глупости не говори, - раздраженно кидает подруга, - может, вам с Костиком и мил рай в шалаше, а я хочу нормальной жизни.

Ответить я не успеваю, потому что мы слышим шум в прихожей. Женя сразу выпрямляется и создает на лице выражение тупого умиления.

- Папа, привет, - слышу я ее голос, стоя у двери комнаты. Мне не хочется выходить, и я слабовольно решаю, что никто в моем приветствии не нуждается. А может, меня вообще дома нет.

Они уходят в кухню, а я сажусь на кровать. Однозначно, происходящее с Женькой меня очень тревожит. Боюсь, Москва ее и впрямь испортит. Только как ее в этом убедить? Да и кто на нее повлияет? Мнение отца подругу не очень-то интересует, мое, кажется, теперь тоже.

Звоню Косте, мы болтали еще днем, а теперь делюсь новостями о работе и своими тревогами.

- Брось, Сонь, - подбадривает Костя, - это у Женьки просто эйфория. Сейчас она немного вкусит жизни, и все придет в норму. Не все же у нас такие умницы, как ты.

Я поддакиваю, сжимая телефонную трубку. Мне снова стыдно. За то, как возбудилась сидя на столе, за вчерашние взгляды и желания. Я неправильная Соня, я тоже испортилась. Но я по крайней мере осознаю, что происходит. Так что возьму себя в руки и больше не позволю ничего такого!

Прощаюсь с Костей, и в этот момент забегает Женька, глаза у нее подозрительно горят. Я смотрю вопросительно.

- Отец сказал, мы завтра идем на какой-то крутой благотворительный вечер! Там будет куча богатых и известных людей! Сонька, это же мечта!

- Поздравляю, - улыбаюсь ей, - расскажешь потом.

- Так ты идешь с нами! - восклицает она, и я вмиг стираю улыбку.

- Что? С чего это?

- Я уговорила папу. Он, впрочем, не очень-то и сопротивлялся. Так что завтра днем мы едем покупать нам вечерние платья! Боже, Сонька, вот это начинается настоящая жизнь.

Я только качаю головой. Что-то я в этом сильно сомневаюсь.

- Сонька, ты ничего не понимаешь!

Женька встаёт с кровати, подходя к окну, распахивает шторы, впуская тусклые лучи уходящего дня, кружится. Она воодушевлена, улыбается и прикладывает руки к груди:

- Просто представь! Мы в вечерних платьях, вокруг важные персоны, а мы ходим такие с тобой, глазки закатываем, будто нам это все привычно! Что вы сказали? Ах нет, это платье вы не могли видеть у той певицы, оно в единственном экземпляре и из новой коллекции!

Подруга коверкает интонацию и наигранно хлопает ресницами.

- Это благотворительный вечер, - остужаю ее пыл, - а не конкурс на самый дорогой наряд.

Женя отмахивается: